— Катя, ты в своём уме?! — Уже давно нет, потому и вопрос твой, любимый, звучит явно риторически. — Я женат на тебе! Мне не нужны любовницы, только ты!
Ник бессильно хлопнул ладонью по спинке кресла, в котором я сидела.
— Со мной не всё в порядке, ты же видишь. Не трать время, продолжай жить. — Сказала размеренным, ровным тоном. Не хотела злить или забыла, как по-другому, но эффект вышел обратно противоположным тому, чего я ожидала.
— Я живу! И ты будешь жить! — заорал он, обогнув кресло и встав передо мной. — Только постарайся! Не ради себя, так ради меня! — Резко ударил по креслу, едва не задев мои плечи. Я очутилась в кольце его рук. Давно он не был так близко. Постепенно мы отстранились, чему я ежедневно способствовала. И вот теперь, это едва ощутимое недокасание что-то во мне всколыхнуло. — Я люблю тебя, Кать. Сильно. По-настоящему. Мне больно смотреть, как ты губишь себя, мне страшно понимать, что я не способен вытянуть тебя. — В груди что-то шевельнулось. С удивлением, я определила, что это — сожаление. Мне жаль, что Ник винит себя. А ещё… Радость. Он признался, что любит меня. Когда-то я так ждала этих слов, а теперь… Теперь они отзываются во мне. Слабо. Так слабо, что ответного признания Ник не слышит.
Он ждал, наверняка ждал, что я скажу ему тоже самое. Нет, не верно. Скорее надеялся, ведь ожидать от меня в таком состоянии чего-то — бессмысленно.
— Мне нужна передышка, — сухо бросил Ник, на что сердце моё заколотилось. Я уже и не чаяла почувствовать когда-нибудь его учащённое сердцебиение. — Неделя. Да, я уеду на неделю. С тобой останется Рагар и Арина, они за тобой будут ухаживать.
Он не смотрел на меня. Отвернулся к окну и сказал весь этот бред. Ну правда, бред же? Уедет… Куда он уедет? Зачем? Я так привыкла к его постоянному присутствию. Хоть жизнь моя и окрасилась в серый, но Ник был важной частью этого серого.
— Ник… — я позвала, но он не повернулся. — Не уезжай.
Сжал руки в кулаки. Разжал. Стоит в напряженной позе и намеренно не глядит на меня.
— Нет, Катя. Я устал. — Такими новостями можно и больного из комы вывести. Вот и я занервничала. Впервые за долгий безэмоциональный кусок времени. — Через неделю вернусь и продолжим.
Ник помедлил, будто всё же хотел оценить мою реакцию. Однако одёрнул себя и буквально вылетел из комнаты. Чтобы не пожалеть, чтобы не остаться.
И вот тогда меня накрыло. Сначала медленно, мыслями вроде: «Неужели он оставил меня? Одну, такую беспомощную и несчастную. Кинул купаться в сером мареве, без надежды на проблеск солнца!» Затем ревностью: «Будет утешаться с другими? Как хорошо, что Аранэль пожизненно заперли в темнице!» — тут проступило и злорадство. «Но вдруг Ник найдёт кого-то?» — беспокойство.