Со временем я перестала потакать матери в ее просьбах, но так и не перестала бояться отца. И если раньше я боялась, что он уйдет, то теперь молилась, чтобы он подольше не приходил. Ведь все мои старания для него вышли боком для меня. С моих пяти лет он начал хвастаться перед всевозможными знакомыми и друзьями, какая у него умная дочь. Говорил, что мне не до игрушек… а потом начал требовать все большего. Одного иностранного языка в шесть лет стало мало, и меня отдали еще на два. Актерское мастерство было прекрасно, но стоило заняться и музыкой, потому что у Соболевых дочь играет на рояле. А вот у Андресов сын в старшей школе начал изучать высшую математику, и меня в ту же секунду отправляли к очередному репетитору.
Отец оттачивал во мне знания, используя железный кнут. Он скупился на пряники. Его методы дрессировки, как по щелчку, приносили свои плоды. У меня не было никого, кроме книжек. Ни друзей, ни родителей, только я и новые знания. Начальные классы я отучилась, как и все, в лицее, потом было четыре года домашнего обучения, после которого я стала дикой и нелюдимой. Я просто не знала, о чем можно говорить со сверстниками, да и будут ли они со мной говорить, тоже не знала. За каждую провинность, каждое противоречие отец наказывал меня учебой. Чем меньше я хотела его слушать, тем больше меня нагружали, впихивая в еще более узкие рамки. Лишали свободы, сажая под домашний арест. Физически меня никогда не наказывали. Не били. Но весь тот моральный прессинг, который я переживала изо дня в день… лучше бы меня били.
Обратно в лицей меня вернули в девятом классе по настоянию психолога. Родители периодически шатались по различным курсам и терапиям, на один из которых прихватили и меня. Как результат, первого сентября я стояла на линейке рядом с ребятами из моего нового-старого класса и очень хотела найти друзей. Только вот и здесь меня ждало жестокое разочарование. Последний раз я видела их всех, когда нам было по десять. И все мы были другими людьми. В классе меня не приняли. Я им не понравилась, потому что много знала и не велась на стадный принцип. Потом многие начали приплетать ко всему и мою семью, в тот момент отец как раз попал в думу. Родителям моих одноклассников, живущих с нами в одном поселке, этот факт тоже не нравился, а чем недовольны родители, о том, конечно же, болтают их дети. Так, после месяца учебы я была готова вернуться на домашнее обучение, но не могла. Не могла показать свою слабость перед отцом. Да и перед всем этим стадом тоже.
Леди не плачут, они лишь выше поднимают голову и делают вид, что им это не интересно! И я делала вид, что мне плевать. Понадобилось немного времени, чтобы из забитого мышонка стать для всех холодной зазнавшейся стервой, которая считает себя лучше других и не хочет ни с кем общаться. Вот такая трактовка отношений мне нравилась. Нравилась настолько, что я сама полностью в нее поверила…