«Переживаю за тебя. Где ты? Иван везет меня в университет. Потом, по словам его отца, меня ждет сюрприз. Елена оказалась предательницей. Удивительно, но он ходит хорошо. Не знаю, что это все значит… Надеюсь, что с тобой все в порядке. Пожалуйста, ответь мне».
Отправила и вновь набрала абонента, но, слыша, что абонент находится вне сети зоны, еще раз написала:
«Люблю тебя».
Закусила губу, боясь отправить, но внутри все сжималось от желания это сделать. Волков должен знать.
Отправила и все стерла, не зная, чего ожидать от Ивана. Потом вышла и последовала за ним, не в силах привыкнуть, как он спокойно идет впереди и совсем не хромает.
Лена оказалась не той, кем он ее считал. Тогда кем? Кто эта девушка, и какую роль она играла во всем этом? Почему так получилось?
Ехали в напряжении, мужчина не скрывал того, что встревожен, и постоянно смотрел на часы, а потом повернулся ко мне и поинтересовался:
– Сколько тебе нужно времени? Когда примерно освободишься?
Нужно было сказать больше, чем есть, а потом… сбежать. Пока нет Охотника, не видела смысла оставаться у них в особняке. В крайнем случае я вызову полицию, расскажу, как есть, но вот так открыто маячить у семейства перед глазами, когда они так агрессивно настроены, бездумно и глупо. Меня выворачивало от страха и ужаса, поэтому нужно скрыться. Далеко. Или позвонить брату. Точно! Шторм. Мне поможет брат.
– Не знаю. Нам скажут, кто за кем идет. Я должна быть в первой пятерке, если ничего не изменилось.
– Хорошо. Буду рядом.
– Нет! – выдала громко, не желая, чтобы он был рядом в такой важный момент.
Иван резко повернулся ко мне и едко заметил:
– То есть ты мне запрещаешь?
– Да. Пойми, я сейчас в таком напряжении, и мне не нужно давление со стороны. Ты, да и другие… Не люблю, когда меня душат своим вниманием.
– Я не буду мешать, – настойчиво произнес Котлов, не желая отступать.
– Мне будешь. Я никого не хочу видеть. Напряжена и переживаю, – мгновенно стала говорить, надеясь, что он посчитает, что я нервничаю, и оставит меня в покое. Мужчины не любят общаться с женщинами в таком истеричном состоянии.
Иван недовольно вздохнул и, посмотрев на кожаный руль, что-то решая для себя, буркнул:
– Ладно, я буду в фойе или там… поблизости.
– В машине. На улице, – настойчиво попросила, не желая его видеть. Меня сейчас трясло. Не хотелось ничего. Тем более видеть его поблизости. Зачем? Пусть будет подальше, а я сбегу… Не хочу видеть никого из их семьи. Я допустила глупую ошибку. Нужно было сразу действовать через полицию… Зачем я попросила Охотника, когда все так ужасно? Но кто же знал…