– Тебе дорога она?
Кивнула, не сдерживая выступивших слез, и прошептала:
– Я подходила к Андреевой, но… она сказала, что мне не отдадут ее.
– Я могу решить этот вопрос, – отчеканил он строго, даже грубо, наблюдая за моей реакцией.
– Как? – воскликнула, желая поскорее узнать, что он может придумать, но тут услышала счастливый голосок Настеньки:
– Ой, а там Оксана и Вера катаются. Я тоже хочу. Пойдемте к ним?
Сглотнула и, отодвинувшись от мужчины, что он нехотя допустил, взяла ее за руку и прошептала:
– Маленькая, мы сейчас пойдем…
Недоговорила, замечая, как в нашу сторону идет высокая женщина со злорадством и предвкушением в глазах, на лице которой играла ядовитая улыбка. Оказавшись рядом, она с пренебрежением и превосходством посмотрела на меня, а потом подалась вперед, желая взять Настю за руку. Девочка отступила на шаг и с огромным ужасом смотрела на меня, умоляя взглядом не отдавать. Женщина фыркнула и все же схватила ее за локоть, начиная тормошить, шипя про послушание. Настя стала вырываться, а потом закричала:
– Нет! Я хочу с Ритой. Хочу с Ритой!
Мгновенно рванула к малышке, закрывая спиной, оттолкнув воспитателя, слыша гневное рычание Лимиковой:
– Вот видишь, что ты натворила? Это ты виновата, что она непослушная! – потом женщина повернулась к девочке и процедила: – Тебя не спрашивают! Я сказала идти, значит, нужно идти!
Она попыталась вновь схватить ее за плечо, отталкивая меня. Моментально взорвалась от злости и попыталась без криков отодвинуть ее, не желая травмировать ребенка безобразной сценой. Уловив момент, когда встретились глазами, спокойно выдала:
– Пожалуйста, не нужно. Я сама ее отведу! Не нужно кричать и дергать девочку.
– Она не особенная! Обычная мелкая никчемная девка! А ты дала ей понять, что она что-то может желать и требовать большее, чем достойна. Но она никто!
Договорить Лимикова не успела, так как вскрикнула от невежливого захвата мужчины, схватившего ее за руку и сжавшего, отчего она вскрикнула и попыталась вырваться, с ужасом смотря на него, но, естественно, не получалось. Волков смотрел на нее таким взглядом, что, казалось, проникал и уничтожал душу, что даже мне стало не по себе. Сергей перевел взгляд на меня и перепуганного ребенка, а потом повернулся к ней и гневно процедил:
– Женщина, успокойтесь и ведите себя достойно.
Такие простые и правильные слова, но, сколько в них силы и мощи, отчего Вера Петровна только с ужасом открывала рот, не в состоянии ответить. Когда Сергей отпустил, она выдохнула:
– Я буду жаловаться… директору!
– Ваше право. И заодно скажите телефон Андреевой, чтобы я смог переговорить с ней.