Он мог бы их всех пощадить. Такая мысль мелькала в сознании старика облечённого властью. Здесь никто не мог оспорить его решение — светская власть храмового города целиком подчинялась духовной, и так было с древних времён. Но какой в таком помиловании был бы смысл? Пользы точно не было бы. Если не этих, то каких-нибудь других требовалось принести в жертву обстоятельствам. Иначе нельзя! Люди, потерявшие уважение к святыням и их служителям должны бояться, иначе святая братия либо пойдёт по миру, либо будет вырезана, а этот храм превратят в место для свалки отбросов и ночлега всякого отребья. От этого будет плохо и стаду, и пастырям, так что казни неизбежны. Недаром вокруг храма врыто восемьдесят железных столбов, под каждым из которых жирное чёрное пятно. Сегодня будут заняты только четырнадцать из них, но придёт время, и храм окружат восемьдесят живых факелов!
Старик опять попытался углубиться в чтение, но лицо девочки снова всплыло из его подсознания и загородило книгу. Да что же это такое?
Вдруг он понял, в чём дело — это лицо было ему знакомо. Откуда? Он никогда не видел эту девочку, как никогда не видел никого из юных проституток, которых только что обрёк на смерть. Но она явно была на кого-то похожа. Честно говоря, он так давно близко не сталкивался с женщинами, что забыл, как они выглядят, если смотреть в упор. Среди братии их не было — согласно древнему закону в храме служили только мужчины. Последний его визит к даме, произошёл много лет назад (устав храмовой службы запрещал это, но старшим братьям в своё время надоело ловить младших на мужеложстве, и тогда на визиты к «праведницам» в город, стали закрывать глаза). Так давно это было, что он позабыл и лицо её, и подробности.
Нет, среди тех женщин, которых он когда-то видел, не было ни одной, на кого могла быть похожа эта девочка. И всё-таки он знал это лицо. Откуда?
Понимание пришло, как приходит парализующая боль. Нет, этого не может быть! Почему? Как? Он ошибся… Но он не мог ошибиться! Только не он, кто угодно, но только не он!!!
Ноги вдруг стали ватными. Надо было бежать, а он стоял. Надо было что-то исправить, но уже ничего исправить было невозможно! Казнь совершается быстро. Дрова, столбы и сами казнимые поливаются специальной смолой с примесью серы. Даже если обрушить на такой костёр все воды мирового океана, его невозможно будет потушить…
И всё же он потащил своё тело к выходу, раскрыл дверь, ведущую из библиотеки в главный предел, святая святых храма, постоял, держась за косяк двери, не смея поднять глаза. Но он заставил себя поднять их, хотя сами глазные мышцы отказывались повиноваться. Пришлось запрокинуть голову, в то время как колени его подогнулись, а судорожно вцепившиеся в дверную раму пальцы, заскребли по дереву, ломая ногти.