— Позволь мне прикоснуться к тебе, — прошептала она, дрожа в его объятиях. — Пожалуйста, Лукас.
— Зачем? — он снова обвел ее клитор. — Тебе не нравится?
— Да, но я… действительно хочу прикоснуться к тебе.
— Это плохо, — он надавил на ее тугой комок нервов, заставив еще раз ахнуть. — Потому что все еще моя очередь.
Какое-то время он играл с ней, зачарованно наблюдая за выражением сильного удовольствия на ее лице в ответ на его прикосновения. Она была так открыта, ничего не скрывая от него. От этого у него сдавило грудь. Ему захотелось сказать ей, что она не должна быть такой открытой, такой честной. Она не должна быть такой уязвимой, и все же ему это нравилось.
Была ли она такой с Гриффином?
Странное ощущение прошлось сквозь него. Не чувство вины. Конечно, до смерти Гриффина его тянуло к Грейс, но он ничего не предпринимал, пока был жив его друг. И, кроме того, Гриффин уже ничего не узнает. Он был мертв. Нет, это что-то другое. Что-то похожее…
Ревность.
Нет, это просто смешно. Он никогда в жизни не ревновал и не собирался ревновать сейчас.
Не обращая внимания на свои эмоции, Лукас усадил Грейс на белые плитки пола и опустился перед ней на колени. Он хотел попробовать ее на вкус, дразнить, сводить с ума, как она сводила его.
Заставить ее забыть всех мужчин, с которыми она была…
Лукас наклонился вперед и прижался губами к ее животу, ощущая вкус струящейся по ним воды и слабый солоноватый привкус самой Грейс. Это было восхитительно, поэтому он спустился ниже, проведя языком по ее коже к влажным завиткам между ног. Она вздрогнула, ее пальцы легонько коснулись его головы.
Он чувствовал ее напряжение, ее мышцы напряглись, как будто она не была уверена в том, что дальше произойдет. Это заставило его задуматься. О ней и Гриффине. Но он не хотел думать о таких вещах, не тогда, когда он стоял на коленях, а вкусная киска была прямо перед ним.
Поэтому он схватил ее за бедра, мягко раздвигая большими пальцами ее складочки. Еще одна дрожь пробежала по ее телу, и ему это понравилось. Ему нравилось, как быстро и отчаянно она дышала в душном помещении.
Он наклонился, облизывая дорожку прямо посередине ее лона, ощущая вкус всей этой соленой влаги, вкус, взрывающийся на его языке и идущий прямо к его голове, как хмель самого лучшего алкоголя, который можно купить за деньги. Он хотел еще немного подразнить ее клитор, заставить ее стонать, но не смог удержаться, наклонился еще ниже и глубоко вошел в нее языком.
Кончики пальцев по обе стороны его головы напряглись, и она снова задохнулась, приподняв бедра к его губам. Но этого было недостаточно, поэтому он скользнул рукой по ее бедру, затем вниз, за колено, поднимая ее ногу наверх, через его плечо. Открывая ее шире, чтобы он мог ощутить ее вкус глубже.