Убрав руку с клитора, он рывком расстегнул джинсы и достал член. Затем он направил его в нее, жестко и глубоко, напряженное ощущение того, как она растягивается вокруг него, вызвало резкий стон из его горла.
Она дрожала, держась за него, ее дыхание громко отдавалось в его ухе, когда он прижимал ее к стене.
— Все в порядке, — ее голос был хриплым, кончики пальцев снова погладили его плечи. — Все в порядке, Лукас. Я здесь. Бери, что хочешь. Все, что тебе нужно.
Он так и сделал. Он запустил руку в ее прекрасные волосы и повернул голову, снова завладевая ее ртом. Скользнув языком глубоко, он толкнул свой член глубоко в ее киску. Отстранился, потом снова ворвался. Снова и снова. Избегая чувств, которые он, казалось, не мог отключить. Направляя их в удовольствие. В экстаз, потому что это было единственное, что имело смысл.
Жестко. Быстро. Неистово.
Ее киска плотно сжалась вокруг него, ее рот был открыт и щедр, позволяя ему опустошать и пожирать ее. Ее тело было таким мягким и хрупким в его руках. Он мог так легко уничтожить такую, как она, потому что он был опасен; он всегда был опасен. Он слишком беспокоился о ней. Он чувствовал слишком много. Ее чувства привели ее к творчеству, к цвету, свету и радостной страсти. Но его? Господи, было только одно место, куда вели его чувства, и это было разрушение.
Он врезался в нее снова и снова, отдаваясь наслаждению, которое растекалось внутри него, лишая его на несколько блаженных мгновений всех мыслей, сужая все до этого момента. К ее телу, зажатому между ним и стеной. Ее киске, плотно обхватывающей его член. Ее губам под его губами. Ее руками на его плечах, успокаивающие, поглаживающие.
Грейс. Грейс.
Оргазм захватил его без предупреждения, взрываясь, как самодельное взрывное устройство, яростно и ярко, выдувая все мысли из его головы, оставляя его чистым и пустым, несколько драгоценных секунд, когда он не должен был держать себя взаперти или оставаться отстраненным. Когда он мог просто быть самим собой.
Звук его дыхания в тишине комнаты был громким и резким, а его сердце билось так быстро. Он чувствовал себя вырванным из самого себя, сломленным, и он понятия не имел, как это произошло и почему.
Ты никогда не сможешь взять все под контроль. Она погубила тебя.
Он закрыл глаза, прогоняя эту мысль, заменяя ее мускусным яблочным ароматом и солено-сладким вкусом ее кожи.
Она снова гладила его, ее руки осторожно двигались по его плечам и спине.
— Тебе снятся кошмары? — пробормотала она. — Так вот что происходит?
— Я привык к ним после пожара, — ее прикосновение заставило его вздрогнуть, но он не хотел, чтобы она останавливалась. Он тоже не хотел двигаться. — По крайней мере, на пару лет. Я слышал, как кричали лошади, и этот звук будил меня, — было на удивление легко рассказать ей это. — Я рассказал папе о них в первые несколько недель после пожара и спросил, почему так происходит. Почему голоса лошадей так похожи на людей. И он сказал, что…, - он замолчал, содрогнувшись, а слова застряли у него в горле.