— Твой отец? — голос Грейс был полон шока. — Но… как он узнал?
— Не знаю. Человек, на которого работал Гриффин, — на этот раз правый хук в сторону, — Чезаре Де Сантис. Был врагом отца. Полагаю, отец следил за его незаконной деятельностью.
— Но почему твой отец заботится обо мне? — она казалась искренне озадаченной. — Я видела его только один раз. В тот раз ты пригласил Гриффина и меня на вечеринку в саду.
Лукас не понимал, почему отец проявил такой интерес к одному из служащих своего врага и к жене, которую тот оставил. Он провел последнюю неделю или около того, пытаясь разгадать мотивы Ноя Тейта, и все еще не понимал, почему защита Грейс была так важна.
— Понятия не имею, — Лукас нанес еще один удар, звук его кулака, ударившего по мешку, доставил ему глубокое удовлетворение, которое он всегда находил невозможным описать. — Это не имеет значения. Ты в опасности, я защищаю тебя. Конец истории.
На это она ничего не ответила, но он знал, что она все еще здесь, потому что ощущение ее присутствия распространялось по его спине, как будто электрический ток каким-то образом переместился и теперь сконцентрировался прямо на позвоночнике.
Это отвлекало. Что было полной противоположностью тому, что он пытался сделать здесь.
Наконец Лукас опустил кулаки, его дыхание замедлилось, но не настолько, потому что в последнее время ему приходилось тяжело дышать, и повернулся к двери.
Она должна уйти. Сейчас.
* * *
В тот момент, когда Грейс толкнула дверь спортзала, она поняла, что совершила ошибку.
Лукас, одетый только в тренировочные шорты и майку, стоял перед боксерской грушей, его кулаки врезались в брезент, как отбойные молотки. Его золотистая кожа блестела от пота, майка прилипла к телу, обтягивая самые невероятные мышцы, которые она когда-либо видела в своей жизни. Он посрамил даже Гриффина, а Гриффин был в отличной форме.
Секунду все, на что она была способна, это стоять и смотреть на него. Не в силах оторвать взгляд от того, как светилась его кожа от света, льющегося из окон. Он стал еще больше похож на того сурового Ангела-воина, каким она его себе представляла.
Нет. Это было неправильно. Сейчас он не был похож на небесное существо. Да, он все еще был красив, но это была другая красота. Золотистая кожа и темно-золотистые волосы, широкие плечи и тонкая талия, сильные руки, с силой вонзающие кулаки в боксерскую грушу. Мускулистый и гладкий, как большой кот. Теперь это была грубая, животная красота. Свирепая, сильная и совсем не похожая на холод.
И, возможно, так было еще хуже.
Было что-то в том, как он ударял по мешку с песком, что она не могла понять. Его удары были точными, и все же в окружающей его энергии была какая-то дикость, горячая, неистовая энергия. Его губы растянулись в гримасе, выразительные черты лица были сжаты в жесткие, яростные линии. Как будто мешок был источником всего зла, и он пытался забить его кулаками до смерти.