Хотя Тихон и не подал вида, опытный раб распознал тот самый блеск горячих глаз хозяина.
— Не иначе, она дщерь великой богини или, может, самого Зевса, — сказал слуга.
— Ну, что же, Эвбулей, давненько мы в Дельфах не торговали, не так ли?
— Так, хозяин.
Эвбулей почтительно склонил голову и спрятал улыбку. Отчего-то этому сорокалетнему человеку нравилось вертеть купцом, дёргая за самую главную ниточку.
У рабов свои причуды.
Весть о прекрасной пифии взбудоражила ближние города и поползла вглубь Аркадии, Беотии и даже Аттики с Ахайей. Люди, посетившие Дельфы, возвращались домой и рассказывали о Елене Прекрасной, которая пророчествует по-новому.
В самом городе, посвящённом сребролукому Фебу, у Ленки Афиногеновой образовался форменный фанклуб. Пылкие юноши, а среди них были замечены и жрецы храма Аполлона, уже на второй день её пребывания в стенах прорицалища стали собираться по вечерам на площади и дискутировать о прелестях Елены и «почему ей буду мил именно я». Начались спонтанные соревнования в поэзии, музыке и песнопении. Кое-кто пытался бороться, но твёрдые плиты, коими было замощено всё вокруг, поумерили пыл местных богатырей.
На третий день верховный жрец с тревогой и алчным восторгом констатировал: поток желающих узнать своё грядущее стремительно возрастает, а значит, умножаются и добровольные подношения храму.
В эти дни Эпиметей то и дело серьёзно задумывался, и чудесный дар Аполлона всё меньше его радовал. Шестой бессонной ночью верховный жрец ворочался в постели, мучительно просчитывая последствия Ленкиного своеволия. Было ясно, пифия не успокоится, она будет всё больше подминать власть под себя. Как на неё смотрят люди!.. Хороша...
Он ударил ладонью по лбу, чтобы не отвлекаться от главного.
Конечно, новая предсказательница проявила норов, но кто она без храма?
Жрец рассмеялся этой мысли, но помрачнел, остановив взгляд на пылающем огоньке масляного светильника.
— А если через какое-то время уйдёт? — прошептал Эпиметей. — Чем будет храм без неё?
Месяц, год, два — и она станет олицетворением Дельф!
Рывком соскочив с ложа, жрец принялся мерить покои шагами. О, он далеко не дурак. Он не за удалый вид избран главным слугой Аполлона.
Дева должна быть либо опорочена, либо сжита со свету.
Второе очень, очень, очень опасно. Небо может покарать.
Зато первое вполне осуществимо. Чужими руками, разумеется. А там и позорненькое изгнаньице, и народное презреньице.
И как можно скорее.
Приняв решение, Эпиметей сразу успокоился, лёг и вскоре заснул сном праведника.
А сама приговорённая бодрствовала.