Размышления Хаста прервались — Файрал Бервик вернулся на трибуну.
«Теперь мы продолжим рассмотрение дела. Надеюсь, все выступающие воздержатся от излишнего волнения и неподобающих выражений. Мы — вдумчивое собрание разумных и спокойных людей, а не толпа поддающихся минутным порывам фанатиков. Прошу присутствующих помнить об этом. Если участники будут раздражаться и кричать друг на друга, тем самым собрание потеряет всякий смысл, и мне придется снова объявить перерыв. Кто желает говорить первым?»
Из толпы послышался мужской голос: «У меня вопрос!»
Файрал Бервик указал на говорившего пальцем: «Выйди вперед, назови имя, касту и профессию, а потом задавай свой вопрос».
Это был тот самый тощий юноша с напряженным лицом, который только что беседовал с Мерил Рохан. Он сказал: «Меня зовут Роджер Кельсо. Я происхожу из касты разбойников, но отошел от обычаев и примкнул к лихоимцам. Мой вопрос можно сформулировать так. Скляра Хаста обвиняют в том, что его действия привели к катастрофе на Транке, и Собор должен определить меру его ответственности за эту трагедию. А для этого мы прежде всего должны определить непосредственную причину происшедшего. Таков существенный элемент традиционного права. Если кто-нибудь так не считает, могу процитировать мемуар Лестера Макмануса — он описывает теоретические принципы судопроизводства в Исходных Мирах. Это текст не включен в Аналекты и поэтому малоизвестен. Достаточно сказать, что человек, создавший условие, предшествовавшее преступлению, не обязательно виновен в преступлении — для того, чтобы ответственность могла быть возложена на него, он должен фактически, непосредственно и однозначно совершить преступление».
Баркван Блаздель прервал его беззаботным, почти покровительственным тоном: «Но именно в этом и заключалось действие Скляра Хаста: он нарушил Ковенант, взял на себя полномочия Царя-Крагена и тем самым причинил последовавшее ужасное, но справедливое наказание плота».
Роджер Кельсо выслушал заступника, явно заставляя себя сдерживаться вопреки своему нраву — он беспокойно вертелся на месте, его темные глаза блестели: «Если так будет угодно достопочтенному заступнику, я продолжу изложение своего вопроса».
Блаздель вежливо кивнул и уселся.
«Когда выступал Скляр Хаст, он затронул проблему, которую совершенно необходимо решить: а именно, призвал ли Семм Войдервег Царя-Крагена к Транку? Ответить на этот вопрос непросто. Многое зависит не только от того, вызвал ли Войдервег Царя-Крагена, но и от того, когда именно он это сделал. Если он вызвал Царя-Крагена, как только был замечен бродячий краген-разбойник, все хорошо и замечательно. Но если он вызвал Царя-Крагена после того, как Хаст попытался убить крагена-разбойника, тем самым Войдервег виновен в катастрофе, постигшей его плот, в гораздо большей степени, чем Хаст, потому что заступник несомненно предвидел последствия своего поступка. Каково, на самом деле, положение вещей? Умеют ли заступники тайно сообщаться с Царем-Крагеном? Мой конкретный вопрос заключается в следующем: вызвал ли Семм Войдервег Царя-Крагена к Транку, чтобы тот наказал Скляра Хаста и его помощников?»