Но я уж не могла двигаться, только трястись от холода. Освальд шагнул вместе со мной, подталкивая мои одеревенелые ноги и пряча руки под шубу.
— Не спи! Открой глаза! — скомандовал он мне, и я поняла, что действительно засыпаю — стоя, положив голову ему на грудь.
С превеликим трудом я подняла тяжелые веки, открыла глаза и посмотрела куда он велел, но видела лишь собственное дыхание — густое облачко пара, последнее тепло моего замерзающего тела.
— Закройте ей рот! — невидимая мной, скомандовала Игрид.
Лорд Арген немедленно послушался. Прикрыл мне рот и нос широкой ладонью, позволяя дыханию задержаться в непосредственной близости от моего рта. Облачко перестало затмевать взор, и я смогла наконец посмотреть на свое отражение.
Долгие секунды ничего не происходило…
Мне вдруг стало тепло — почти жарко… До одури, до тошноты жарко…
— Пусти! — засопротивлялась я, пытаясь освободиться, убрать его руку от своего лица, оттолкнуть эту душащую меня гору плоти…
— Что с ней? — испугался колдун.
— С ними всегда так, — прошипел сзади Освальд, удерживая меня из последних сил. — Перед тем, как совсем замерзнуть… они… им… становится жарко… Ох!
Уже ничего не соображая, я пнула его по ноге, отпихнула и по инерции полетела вперед, к зеркалу — но мне было уже плевать, что там, в этом зеркале… Все что хотелось — это сорвать с себя одежду — всю! И эту дурацкую серую шубу, и платье.
Зарычав, я дернула пряжку у горла, с корнем вырывая ее… сдернула с себя шубу… и замерла, случайно встретившись взглядом с собственным отражением в самом центре ледяного знака.
На меня смотрело… нечто.
То есть где-то, во всем этом, безусловно, пряталась я. Точнее под всем этим — под мягким, лучистым свечением, окружившим меня каким-то невероятным, почти ангельским ореолом.
— Что это? — пробормотала я.
Знак вдруг содрогнулся, подернулся зябью… и сменился другим — черно-золотым цветком, пульсирующим и трепещущим.
— Ан модиари эт вереди устхава инь! — громогласно вскричал колдун, поднимая вверх пылающий синим пламенем жезл. И ударил им об землю. — Восстань, вессен-дари! Восстань и живи среди нас!
Не знаю, как вессену, но мне было не до восстаний.
Потому что в этот самый момент, сильно стукнувшись в грудь, сердце мое замерло, дыхание вырвалось из груди судорожным, холодеющим вздохом, а мир, перевернувшись вверх тормашками, полностью и намертво выключился.