Продажная полицейская сволочь! Вот и доверяй после этого внутренним голосам. Он вжался спиной в дверь и так замер.
— Хочешь сесть? — смилостивилась Инга.
Мэтью помотал головой.
— Хочу свалить отсюда и никогда больше тебя не видеть.
— Поверь, мне этого хочется не меньше, чем тебе, — ему показалось, что она как — то очень грустно это сказала. — Но так не получится.
С отсутствующим видом она крутила в руках телефон, будто ждала важного звонка.
— Слушай, мне кажется, тебе сейчас не до меня. Может отпустишь? — попросил он, особо ни на что не надеясь. Даже дернулся — попытка не пытка. Но увы — ноги его все так же были прикованы к полу.
— Ты уже уничтожила мою карьеру. Зачем я тебе сдался?
Резко бросив телефон на стол и закрыв лицо руками, Инга вдруг совершенно по девчачьи разрыдалась. Ее плечи вздрагивали в безмолвном горе, рыжие кудряшки полностью скрывали лицо. Мэтью оторопел. К такому он был не готов. Не зная, что сказать, и надо ли, он молча наблюдал.
Спустя несколько минут, успокаиваясь, Инга наклонилась, достала из потертой дорожной сумки пачку салфеток, вытащила одну и уткнулась в нее носом.
— Инга, — позвал он. — Что, черт возьми, происходит?
Она подняла голову, и Мэтью уставился в ее глаза — блестящие, мокрые от слез и… зеленые? Не веря тому, что видит, он помотал головой.
— Это не я должна была тебе все объяснить, — высморкавшись, Инга покачала головой. — Я даже не знаю с чего начать…
— Начни вот с этого, пожалуйста, — сказал он, указывая головой на свои ноги.
— Объяснить или освободить? — улыбнувшись сквозь слезы, спросила она.
— И то и другое, если можно.
Она щелкнула пальцами правой руки, и Мэтью немедленно почувствовал, как его ноги перестали быть одним целым с плиткой на полу. К этому он тоже не был готов и медленно, спиной по закрытой двери, съехал на пол.
— Эй, ты в порядке?
Инга спрыгнула со стола, обеспокоенно опустилась перед ним на колени, и Мэтью испугался, что его сейчас опять будет тошнить. Он махнул ей рукой, чтоб ушла, но вместо этого она взяла его за запястье и поводила пальцем по пульсирующей вене. Тошнота немедленно прошла, вместе с головокружением. Мэтью с облегчением выпрямился и вдохнул полной грудью.
— Где ты была, когда я позорил себя перед… ах да, ты там же и была, — он хотел отвернуться, но она не позволила, крепко взяв его за подбородок.
Лицо ее было совсем близко, и Мэтью явственно увидел, как из зеленых, ее зрачки становятся радужными, а затем, медленно темнея, наливаются голубым.
— Как ты это делаешь? — спросил он, имея в виду все сразу.
Она беззлобно усмехнулась.