– Позвольте мне, господин капитан первого ранга, самому решать, кто что имеет в виду. Я вполне в состоянии это сделать. – Старр натянуто улыбнулся.
– Что ж, продолжайте, Брукс.
Брукс внимательно посмотрел на вице-адмирала.
– Извиниться, вы говорите? – Он устало улыбнулся. –
Не знаю, сэр, сумею ли я это сделать.
Тон и смысл сказанного задели Старра, и он побагровел.
– Однако объясниться попытаюсь, – продолжал Брукс.
– Возможно, это принесет некоторую пользу.
Несколько секунд он молчал, положив локти на стол и запустив пальцы в густую серебристую гриву. Потом вскинул голову.
– Когда вы в последний раз ходили в море, адмирал
Старр?
– В море? – спросил, нахмурясь, Старр. – А что вам за дело и какое это имеет отношение к нашему разговору? –
прибавил он неприязненно.
– Самое прямое, – резко возразил Брукс. – Прошу вас, адмирал, ответить на мой вопрос.
– Полагаю, вам хорошо известно, – ровным голосом произнес Старр, – что с начала войны я служу в штабе флота. На что вы намекаете?
– Ни на что я не намекаю. Ваша личная честность и храбрость общеизвестны. Я лишь выясняю факт. Я военно-морской врач, адмирал Старр, – придвинулся ближе к столу Брукс. – Уже тридцать лет. – С этими словами Брукс улыбнулся. – Возможно, я не ахти какой специалист.
Возможно, я плохо изучил последние достижения в области медицины. Но зато я хорошо изучил природу человека
(сейчас не время для излишней скромности), работу человеческого мозга, имею представление о тончайшей взаимосвязи между разумом и телом человека. Вы сказали:
«Изоляция искажает суть вещей». Изоляция означает обособленность, отрешенность от мира, и вы отчасти правы. Однако – и это главное, сэр, – надо иметь в виду, что существует несколько миров. Северные моря, Арктика, походы в Россию в условиях полной светомаскировки – это совсем иной мир, мир, совершенно не похожий на ваш. Вы даже не можете себе представить, каков он, этот мир. В
сущности, вы совершенно изолированы от мира, в котором мы живем, сэр.
Старр хмыкнул (звук этот обозначал не то гнев, не то насмешку) и прокашлялся, чтобы что-то возразить, но
Брукс не дал ему открыть рта.
– Здешние условия беспрецедентны, их нельзя сравнить ни с чем ранее известным в истории войн. Полярные конвои, сэр, это явление абсолютно новое, совершенно незнакомое человеческому опыту.
Внезапно умолкнув, Брукс посмотрел сквозь толстое стекло иллюминатора.
На стальную поверхность моря, на мрачные скалы
Скапа-Фэюу, окружавшие рейд, падали хлопья мокрого снега. Все молчали. Но коммандер Брукс еще не закончил: чтобы собраться с мыслями, уставшему нужно время.