Слезы наполнили мои глаза. Я даже не понимала, зачем говорю это Римо. Может, потому что я чувствовала, что он был на грани, чего-то лучшего или гораздо худшего.
Римо выглядел так, будто я потрясла его до глубины души. Между нами повисло молчание.
— Мне очень жаль. — сказала я наконец.
Я повернулась, но Римо остановил меня и наклонился с яростным выражением лица.
— Нино любит тебя. Не понимаю, как это возможно. Я думал, что часть его, способная на такое дерьмо, была потеряна, но ты откопала ее. Я не знаю, что он может или не может чувствовать, но каждый ребенок, который вырастет в этом доме, будет в заботе, будет в безопасности и так чертовски счастлив, как это может быть в нашем гребаном мире. — он выпрямился. — А с тобой, как с матерью, он утонет в любви и сладостях, это точно.
Римо повернулся и оставил меня стоять на месте.
Я обхватила себя руками.
Нино нашел меня такой через несколько минут и притянул к себе.
— Я в порядке. — сказала я прежде, чем он успел спросить.
Я улыбнулась ему, и его хмурый взгляд разгладился. Как только все успокоится, как только Серафина вернется домой, я спрошу Нино, можно ли нам завести ребенка.
• ── ✾ ── •
После того, как мы вместе совершили несколько кругов по бассейну, Нино и я удалились в нашу комнату, чтобы переодеться.
Я наблюдала, как Нино вылезает из своих плавок, рассматривая его мускулистые татуированные, узкие бедра, и дорожку волос идущая вниз к его твердеющему члену.
Он подошел ко мне, когда я восхищалась им, чувствуя знакомый прилив желания.
Нино поцеловал меня, как всегда, взяв инициативу в свои руки.
Он расстегнул верх и низ моего бикини, которые упали мокрой кучей на пол, прежде чем он повел меня назад, пока я не упала на кровать.
Он перелез через меня, его сильное тело прижималось ко мне, когда он захватил мою нижнюю губу в рот и засосал, когда он двигался своей эрекцией напротив меня, посылая ударную волну желания.
Мои мысли вернулись к тому, о чем я часто думала в последние несколько дней —наконец-то сделать минет Нино.
Я собиралась сделать это некоторое время, но всегда теряла мужество. По какой-то причине я не могла забыть, как унизительно и отвратительно было делать это с моим дядей.
Он заставлял себя входить в меня, пока я не почувствовала, что задыхаюсь, пока он не становился мягкими у меня в горле.
Всякий раз, когда я думала о том, чтобы доставить удовольствие Нино своим ртом, те же самые ужасные образы заполняли мой разум, сопровождаемые ноющим беспокойством, что я все еще буду чувствовать себя униженной и грязной, когда делаю минет.