Глава пятнадцатая: Александра
Зря я переживала, что меня будут кормить сердцами невинных младенцев и поить слезами девственниц. Вся еда оказалась на удивление вкусной, а мясо просто выше всяких похвал: сочное, мягкое, тающее на языке.
Локи едва притрагивается к еде: больше пьет и наблюдает за мной. Не был бы он из плоти и крови, я бы подумала, что он как проклятый Барбоса из «Пиратов»[1]: сам есть не может, а потому пускает слюни на чужой аппетит.
— Между прочим, если я не появлюсь завтра на учебе, меня будут искать.
— У вас всех прогульщиков ищут с собаками? — насмехается Локи и медленно опускает в рот ломтик помидора их салата.
— Только тех, кто никогда не прогуливает.
Он удивленно вскидывает бровь, но все равно вряд ли сильно впечатлен.
Ладно, кольцо его не взбесило, мои слова тоже не вывели из себя, самое время подключать тяжелую артиллерию. Почти беспроигрышный вариант, особенно с оглядкой на его замашки с коленями и намеками на сексуальные игрища.
— Я девственница, Локи, и если ты рассчитываешь сделать меня участницей оргий, то очень сильно промахнулся с кандидатурой.
Если я хоть что-то понимаю в мужчинах… ну, разумеется, основываясь только на рассказах более продвинутых в сексе подруг, только немногие из них любят связываться с невинными неопытными девицами, в особенности те, кто хотят чего-то эдакого. Я же не настолько наивна, чтобы всерьез верить в большую пламенную любовь с первого взгляда и желание обзавестись детишками. Если это вообще возможно между такой, как я, и таким, как он.
Но видимо, я снова что-то сильно недопоняла, потому что Локи громко выдыхает через нос, в одно движение сдергивает со стола скатерть и все, что на ней. И пока я пытаюсь осознать, сколько всего разбилось в этот момент, он просто перегибается через стол, хватает меня под подмышки и усаживает на столешницу, как безвольную куклу Машу. Тянет за бедра прямо на себя, разводит колени и быстро, пока я не опомнилась и не сжала ноги, втискивается всем корпусом.
Мне нужна пауза. Маленькая точка реальности, за которую я буду держаться, чтобы переварить и то, как бесстыдно я сижу перед ним в одних трусиках, и то, как нагло он атакует мои мысли своими слишком грубыми и откровенными мыслями.
— Первое, что ты должна знать обо мне, маленькая Александра, так это то, что я собираюсь сорвать с тебя покровы невинности всеми доступными мне способами. Жаль тебя разочаровывать, Овечка, но прятаться за девственность было как-то слишком наивно. Спишу твою промашку на мое охеренное обаяние.
— Зря стараешься, — не очень убедительно бормочу я, пока перед мысленным взглядом пляшут образы темной головы у меня между ног, волос, в которые я запускаю пальцы, чтобы прижать еще сильнее. Это его фантазии? Или мои?