— Я вдруг понял, что девушки в очках меня просто жуть, как заводят, — скалюсь, расстегивая пиджак, и медленно, чтобы она точно увидела, поглаживаю стояк через штаны. — Ты не будешь их снимать, кроме тех поз, в которых они могут… потеряться.
Александра густо краснеет — разве что пар из ноздрей не валит. Чувствую ее злость и досаду, но на этот раз пропускаю эти эмоции, потому что охочусь за той, которую мой Бермудский треугольник прячет в Мариинскую впадину своих мыслей.
— Я буду кричать, — предупреждает Овечка, из последних сил защищаясь от моего вторжения в ее голову.
— Совсем не против твоих криков, даже «за», — иду к ней ровно на три шага. — Еще можешь стонать, царапаться, кусаться, выкрикивать мое имя и использовать грязные словечки. Особенно меня заводят фразы в духе «трахни меня, Локи», «глубже, Локи» и… мое любимое: «Хочу тебе отсосать».
Я же просто издеваюсь, а какой эффект: Овечка просто оторопела. Но оно и понятно: ее недоносок вряд ли хоть что-то знал женских потребностях, в особенности о том, что каждой женщине время от времени хочется быть плохой развратной девочкой. Говорить грязные словечки и провоцировать любовника на грубые игры в ответ. Конечно, все это работает только с человеком, в чьей адекватности женщина уверенна на двести процентов, и которого она хочет до отвала башки, а если моя Александра до сих пор осталась невинной, то о каком желании к шнурку вообще может идти речь? Недоразумение, и когда-нибудь она скажет мне спасибо за то, что я вовремя появился в ее жизни и сдвину с рельсов унылый паровоз.
Вам хочется быть плохой девочкой? Отвечать не нужно, просто будьте честны сами с собой.
— Я совсем не то собиралась кричать, — храбрится Овечка, пока я подбираюсь к ней вкрадчивым шагом. Между прочим, ходить со стоящим членом — это просто мука, поверьте. — И я лучше язык себе откушу, чем сказу одну их тех… мерзостей.
«Ты скажешь, Александра, обязательно скажешь, сделаешь и попросишь добавки. Или я ничего не смыслю в женщинах».
— Видишь стол у меня за спиной? — Она нехотя косит взглядом мне через плечо и из чистого упрямства отрицательно машет головой. Смеюсь. — Отец, и это меня ты называешь лгуном?
— Я хочу в душ, переодеться и ужин, — как девушка в исповедальне заявляет Овечка. Такая наивная попытка меня отвлечь. Зайка машет хвостом перед волком.
— Лично вымою тебя, Александра, и сам прослежу, чтобы ты не осталась голодной. Но после первого урока послушания. Ты пойдешь к столу, ляжешь на него животом и оттопыришь задницу.