Некоторые девочки склонили головы над электронными читалками в своих руках, другие оглядывались по сторонам, вероятно, в поисках того, кто ответит первым.
Наконец, девчушка с потрясающим спектром разных цветов на волосах подала голос.
— Разделение. Так, они бы продолжили подозревать и бояться друг друга и никогда не выдали информацию о себе.
Сидней просияла.
— Очень хорошо, Анна. Кто-нибудь еще?
— Чтобы они оставались слабыми, — добавил более робкий голос.
Он поискал взглядом говорившего и обнаружил худенькую, маленькую девочку на периферии круга дальше всего от Сидней. Судя по ее расширившимся глазам и скорости, с какой она качала ногами, пребывание в центре внимания приводило ее в ужас.
— Без информации и единства они были слабее, и их было легче контролировать страхом и неизвестностью.
Сидней кивнула, улыбаясь этой девочке не очень широко, но нежно, как будто она понимала, чего стоило подростку набраться смелости и высказаться. Как будто она гордилась девочкой и ее усилиями.
— Именно, — сказала Сидней. — Отличная догадка, Лили.
Обсуждение продолжилось. Ни Сидней, ни девочки не заметили его с женщиной, застывших в проходе, подслушивая в месте, кажущимся книжным клубом.
Он не отводил — не мог отвести — глаз от Сидней. Он не видел ее уже три дня. Прошла уже неделя с того дня, как они встретились с ее отцом и Тайлером. Неделя с тех пор, как она въехала в его особняк в Бэк-Бэе, заполняя воздух дома своим присутствием. Хотя она пыталась избегать его — успешно, в большинстве случаев — он ощущал ее присутствие. Улавливал шлейф ее особого аромата, как только переступал порог дома по вечерам. Улавливал шум воды, когда она принимала душ... и представлял, какой скользкой и блестящей была ее кожа в тот момент. Ночевать с ней в одном доме и не иметь возможности провести пальцами по прямой линии ее спины, изгибу ее талии и округлости ее бедер было настоящей пыткой. Не иметь возможности обнажить и взять в руки изумительные округлости ее груди. Не имея разрешения трахнуть сладкую, горячую плоть меж ее ног, ощутить, как крепко она сжимает его член. Или влажный, голодный рот.
Он скрипнул зубами, его член запульсировал под молнией брюк, как будто требуя кое-чего, что за черт?
Что объясняло, почему он позвонил ей этим утром и сообщил, что получил приглашение на благотворительный прием, которое он, собственно принял. Он не мог вынести еще одного вечера с ней под одной крышей, соблазненный ее предложением. Сегодняшняя вечеринка послужит их первым появлением в свете в качестве помолвленной пары. А он мог дотрагиваться до нее, изображая безумно влюбленного, в то время как пристальное внимание публики обеспечит оправдание его поведению. Потому что прямо сейчас перспектива прижать ладонь к маленькой впадинке над ее безупречной задницей или вдохнуть аромат, гнездящийся в местечке позади ее уха... Ему потребуется еще больше его превосходной выдержки, чтобы удержать себя в рамках приличия.