Медик оценивающе окинула матроса своим цепким взором и беспощадно улыбнулась.
— Аааа… всё ясно. Тут у вас особый случай…
Она открыла свою медицинскую сумку и достала одноразовый шприц немаленьких размеров. Порывшись, извлекла упаковку с ампулами какого-то обезболивающего препарата.
— Попу подставляй, матрос!
Матрос, ища защиты, вымученно посмотрел на своего командира роты, но Паша состроил каменное выражение лица, светящееся неприступностью и решимостью довести начатое дело до конца.
— Смелее! — задорно подсказала фельдшер.
— Может, не надо? У меня уже всё прошло… — тихо и нерешительно промычал матрос.
— Ничего не знаю. Снимай штаны!
Она подмигнула Шабалину и тот краем рта, чтобы не увидел матрос, улыбнулся.
— Наталья, — спросил Федяев, — матрос вернётся в строй?
— Всенепременно! — усмехнулась она. — Спасём мы вам матроса! Морская пехота своих не бросает! И этого не бросим!
Сидоренко медленно снял шлем, расстегнул ремни бронежилета и Хвостов помог ему снять броню. Потом матрос расстегнул брючный ремень и приспустил штаны, оголяя ягодицы. Холодный декабрьский ветер заставил его страдальчески поморщиться.
— О, — усмехнулась Наталья. — Такая попа спортивная, а показать стеснялся…
Она протерла ваткой со спиртом "мишенное поле" и с силой воткнула туда иголку. Матрос приглушенно вскрикнул.
— Готово! — звонко доложила фельдшер, — минут через двадцать подействует. Эффект на острие иглы…
Матрос вымученно кивнул.
— Здесь стой, — сказала ему фельдшер. — Чтобы я видела, как у тебя идет процесс выздоровления.
— На огневом рубеже военнослужащие находятся в средствах защиты! — громко напомнил Шабалин.
Матрос медленно начал надевать бронежилет, умудряясь напялить его на себя задом наперед. Миша Хвостов рывком поправил его, помог застегнуть ремни и водрузил на голову матроса защитный шлем.
— Если бы я такое про цитрамон и казарму сказал своему ротному, — не выдержал старшина, — когда служил срочку, я бы потом замучился бегать по полигону в броне и противогазе. Вместе со всей ротой.
— Прошли те славные времена, — вздохнул подполковник. — Ныне матрос уже не тот пошел. Чуть что — сразу в прокуратуру бегут, да в комитет солдатских матерей. Случись беда — кто воевать будет? Мы в Чечне в своё время четко знали — задача, поставленная матросу, будет выполнена им любой ценой — даже ценой своей жизни. А что сейчас? Цитрамон и коечка в казарме…
— Ничего, товарищ подполковник, — уверенно сказал Паша. — Мы и в новых временах найдём способ качественно донести до сознания личного состава всю пагубность безответственного отношения к службе вообще и преодолению тягот и лишений в частности. — И повернувшись к матросу, спросил: — Правда, товарищ матрос?