Оставив вопрос снайпера без ответа, Паша снова прильнул к окулярам, и с каким-то душевным облегчением увидел, как все четыре потенциальные цели зашли в здание, тем самым избавив его от необходимости впервые в жизни принимать страшное решение — вернее, учитывая окружающие реалии, отодвинув такое решение на более поздний срок…
— Ладно, — Паша поднялся. — Я увидел твой взгляд, жаждущий крови, но постарайся не уподобляться Крису Кайлу — от этого плохо кончают. Стрелять только при явном нарушении комендантского часа, исключительно по вооруженным людям! Ясно?
— Так точно, — отозвались оба снайпера.
Паша ясно почувствовал в их ответе огорчение — словно у маленьких детей отобрали желанные игрушки.
— Еще настреляетесь, — сказал он, и пошел к лестнице, ведущей с поста.
Спустившись вниз, он вышел на темную улицу. Ему предстояло пройти всего пару сотен метров, но неизвестная темнота пугала его. Шабалин снял с плеча "Винторез", передернул затворную раму, и, удерживая палец на спусковой скобе, так и прошел эти двести метров до своего нового "дома".
Дверь открыл дневальный, осветив лицо ротного через небольшое окошко.
— Товарищ командир, происшествий не случилось. Из штаба группировки звонил какой-то Чинар, сказал, чтобы вы завтра в девять утра были в штабе на совещании.
— Хорошо, — кивнул Паша и прошел в офицерскую комнату отдыха.
Стешин и Шевчук уже спали, Хвостов сидел в канцелярии с дверью напротив и под светом настольной лампы читал какую-то книгу.
Паша снял шлем, бронежилет, ботинки и вытянулся на койке, которая безжалостно скрипнула, напомнив ему шумную казарму военного училища…
* * *
С утра Паша назначил трёх наименее подготовленных снайперов, имеющих водительские права, водителями "Тигров", приказал Денису Стешину готовиться к убытию на элеватор и к девяти часам прибыл в штаб группировки.
Совещание в группировке "Пальмира" проходило точно так же, как любое другое совещание в Российской Армии: встреча командного состава начиналась с жесткого осуждения виновных в грехах, допущенных за минувшие сутки, продолжалось наказанием невиновных, завершалось награждением непричастных. Затем следовали доклады подразделений и служб, ставились задачи на очередные сутки, виновные в недавних грехах снова получали втык, и на этом всё заканчивалось началом нового боевого дня. Дядя Лёша, а именно так все называли командующего группировкой "Пальмира", с утра выглядел более чем хмуро, и поэтому на совещании был совсем не оригинален.
— Мне кажется, или я уже устал вам всем здесь повторять эти старые прописные истины? — прищур генерала был грозен, как никогда. — Сколько раз подряд можно наступать на одни и те же грабли? Когда, наконец, придёт конец этой расхлябанности, безответственности и разгильдяйству?