следующего года. Ее сады были упомянуты в путеводителях. Она гордилась своими
цветами.
Она должна была остановиться на этом.
В сeредине ее замужества, когда леди Мeйн все еще обсуждала свой
брак, она хвасталась, что ее муж может обвинить ее во многих вещах, но не в
измене. У всех ее четверых детей были темные волосы и нос Мейнвeринга. (К
счастью, у девушек был приятный характер и большое приданое). Она говорила, что кровь скажется, что порода - это все. Раньше она гордилась своими сыновьями, высокими и прямыми, загадочно-красивыми, похожим как горошины в стручке.
Как горошины в стручке, слишком долго остававшимся на лозе, на
которую наступили сапоги фермера, а затем переехала фермерская тележка.
39
«Вот почему я отправилa тебя в Лондон? Вот так ты помогаешь своему
брату и охраняешь фамилию от сплетников? Для такого поведения тебя
воспитали?»
Если Форрест ожидал от своей любящей матери доброты и нежного
сочувствия, он лишился иллюзий, как только помог Бреннану пройти через
парадную дверь. Герцогиня даже не дождалась, когда слуги отступят, прежде чем
метать гром и молнии в старшего потомка.
«Вот что значило отпустить тебя во флот. Ты не впитал насилиe с
молоком своей матери! Во всем виноват тот человек, клянусь. В моей семье никогда
не было солдат. Мейнверинги всегда были воинственными, так гордились, что
могут проследить свои корни до Вильгельма Завоевателя. Милосердные небеса, кто
хочет быть связанным с кровожадным завоевателем? И все эти королевские слуги, и офицеры кавалерии, о которых твой отец вечно болтаeт, вот откуда ты получил
эту жестокость. Ты должен быть здравомыслящим, быть наследником. Я бы
сказалa, наследником недоумства твоего отца. Дипломат, он называет себя. Ха!
Если бы он когда-нибудь был на месте, чтобы научить своих сыновей дипломатии, они бы не вели себя как драчуны из таверны и не были бы похожи на испорченную
капусту!»
«Благодарю вас, Ваша милость», поддразнил Форрест, пытаясь
улучшить ее настроение. Его мать не разражалась такой напыщенной речью с
прошлого Рождества, когда герцог приезжал в гости. «Мне тоже приятно быть
дома».
Бреннан ухмылялся как мог из-под прикрепленного гипса, так как это
был его брат под огнем.
Затем герцогиня повернула любящий материнский глаз и
оскорбительный язык в его сторону. «Ты!» - закричала она так, словно в ее