Открыв бутылку, он делает глоток пива. Я никогда не замечала, каким сексуальным может быть мужчина, когда он глотает.
— Ты не слишком взрослая для бунта? — спрашивает он.
Я пожимаю плечами, не отвечая.
Словно проверяя мою решимость устроить бунт, он подталкивает бутылку ближе ко мне.
Я бросаю взгляд на часы на стене, которые, судя по движениям секундной стрелки, работают от батареек.
— Ещё даже не полдень.
Бруклин переводит взгляд на часы и пожимает плечами.
— Где-то сейчас пять часов.
Я смеюсь. Он прав. Глядя на бутылку, а после — на него, я наконец решаю ответить.
— Да, конечно, я взрослая для бунта, но это не меняет моих чувств, — подняв бутылку, я наклоняю ее в сторону Бруклина. — Алкоголь до полудня считается ведь плохим поступком, да?
Он приподнимает брови.
— Амелия Уотерс, ты, несомненно, безумная.
Сделав глоток, я смотрю на него и думаю: «Боже, он красив».
Не мой обычный тип. Не тот, с кем я вижу себя в долгих отношениях. Слишком дикий. Слишком беспокойный. Слишком неотесанный. Слишком привлекателен сексуально. По всем понятиям это не мистер Правильный.
Но, разве поиск того самого ещё важен?
Ещё глоток и ещё взгляд, и я вспоминаю, что нужно ответить на его комментарий.
— Нет, не безумная.
Но это не значит, что я не хочу такой стать.
В безумстве есть своя привлекательность… вам не кажется?
Глава 9
ТРИДЦАТЬ СЕМЬ И ДВА ПО УТРАМ
Бруклин
Сейчас четыре часа дня, но, выглянув в окно, можно подумать, будто уже полночь.
Электричества всё ещё нет, а шторм лишь слегка поутих. Я разжег камин, чтобы согреть воздух. Но в доме всё равно достаточно холодно, чтобы надеть толстовку.
Амелия тоже надела ещё слой-другой одежды. Должен признать, мне нравилось смотреть на ее маленькие, выпирающие из-под майки соски, пока она не оделась теплее. Если честно, я становился немного одержим ими. Мне стало интересно, насколько они розовые, мягкие, затвердеют ли они от моего языка, играющего с ними.
Да, да, знаю — мне не стоит смотреть на них или думать таким образом. Кем оторвет мне мое мужское достоинство. И всё же я фантазировал о них, пока не прикусил щеку. Сильно, до крови. И только тогда, наконец, остановился. Я уже отчитал себя, поверьте.
Тусклый свет в комнате осложняет попытки не думать в таком ключе. Амелия нашла несколько свечей в комнате Мэгги и расставила их вокруг нас, чтобы хоть как-то осветить пространство. Это хорошо, потому что в единственном фонаре в доме нет батареек. Кто бы мог подумать.
Как только затихают последние нотки тематической музыки к фильму «Челюсти», я закрываю крышку ноутбука, которая служит прекрасным разделителем между мной и Амелией, и встаю, чтобы потянуться.