— Поверить не могу, что ты никогда не видела этот фильм.
Девушка пронзает меня взглядом.
Оценивает меня?
— Не думаю, что теперь когда-то снова пойду на пляж, — заявляет она.
Ладно, не оценивает, но вместо этого она, как мне нравится называть это, находится в шоке от «Челюстей». Сложно спорить с оригинальным фильмом. Сиквелы и близко не сравнятся. Черт, если бы не «Челюсти», мысли об атаке большой белой акулы на пляже и не приходили бы на ум — акулы довольно редко встречаются. Но даже спустя несколько десятилетий после дебюта фильма все выискивают на горизонте плавники.
Ну или, по крайней мере, так делаю я.
Сморгнув свой собственный шок от «Челюстей», я смеюсь.
— Ещё как пойдешь. В том-то и дело. Все мы так поступаем. Но в следующий раз ты будешь оглядываться по сторонам — я тебе это гарантирую.
Амелия, прищурившись, смотрит на меня.
— Это подло.
— Что именно? — смеюсь я.
— Ты хочешь превратить меня в параноика.
— Нет, не хочу.
Она бросает на меня взгляд.
Я свожу большой и указательный пальцы.
— Ладно, может совсем немножко, но это убережет тебя от дальних заплывов и не даст утонуть.
Она искоса смотрит на меня.
— Хватит. Я сказала тебе, что пыталась излечить похмелье, и это сработало.
— Да-да, знаю. Мне просто не нравится тот факт, что с тобой могло что-то произойти во время моей смены.
— Твоей смены?
— Ты знаешь, что я имею в виду. Кем бы убил меня нафиг, если хоть волосок упал бы с твоей головы, и ты это знаешь.
Амелия грустно улыбается мне, затем встает.
— Я не твоя ответственность. Вообще-то, я — ничья ответственность. Я взрослая и сама могу позаботиться о себе.
— Ага, скажи это своему брату.
— Планирую, — заявляет она, затем поднимает руки над головой, потягиваясь, из-за чего ее свитер поднимается достаточно для того, чтобы я мог увидеть ее пупок.
В голове возникают картинки того, как я кружу вокруг него языком. Переводя взгляд, я провожу дорожку от изгиба ее бедер до пояса штанов для йоги, к упругой маленькой груди, длинной шее, к ее рту и губам, и представляю, что она может с ними сделать. Как может обхватить ими мой член, облизать его своим розовым языком, засосать меня в обольстительный рот. Заставить меня кончить, произнося ее имя.
Блять, я вовсе не должен думать о ней в таком ключе.
— Давай дальше посмотрим «Бездну», — заявляет она.
— Да, конечно, что угодно, — говорю я, слишком занятый наблюдением за ее движениями. Затем до меня доходит смысл слов. — Стой. Что?
— «Бездну». Люблю этот фильм.
Приходится посмотреть Амелии в глаза, чтобы избежать вида ее сексуального миниатюрного тела.