Чувствуя легкое опьянение, я смотрю в огромное окно и думаю о красоте, которую оно так ясно позволяет увидеть. Дождь всё ещё льет, и я наблюдаю, как тяжелые капли падают в океан, словно осколки стекла. Увлеченные бесконечным потоком, мои мысли возвращаются к высокой черной шляпе, в которой Бруклин был в день нашей фальшивой свадьбы, и отвращению на его лице, когда я поцеловала его.
Ну или я думаю, что первая наклонилась, соединив наши губы. Честно, я не помню. Поцелуй, конечно, был легким — просто чмок, и не нес в себе сексуального подтекста. И всё же это был мой первый поцелуй, и Бруклин был моим последним мужем — игра в свадьбу устарела к моменту, как мне исполнилось одиннадцать, и я готова была переключиться на кинозвезд и подростковых идолов.
Из детских грез меня вырывает смех — звук, к которому меня странным образом тянет.
Мой когдатошний муж очаровывает зал. Ведя увлеченные беседы с гостями со стороны невесты, он заставляет всех женщин смеяться и временами краснеть. Виной тому то, как он смотрит на тебя, как невзначай подходит ближе, как его дыхание касается щеки.
Парень от природы такой очаровательный, и я даже не уверена, что сам осознает, как ямочки на его щеках влияют на женщин, с которыми он разговаривает.
Язык тела — сильный афродизиак, а этого ему не отбавлять.
Я прижимаю губы к краю бокала, согревая его, и поднимаю взгляд навстречу Бруклину, направляющемуся ко мне. Он улыбается мне своей флиртующей улыбкой, к которой у меня тоже нет иммунитета, и внезапно я оказываюсь где-то в другом месте. Там, где мой телефон больше не звонит, а жизнь не превратилась в осколки.
Здесь.
С ним.
В руке у Бруклина бутылка пива «Гиннесс». Он держит ее всё время, что я наблюдаю за ним, но не видела, чтобы он хоть раз отпил содержимое.
— Привет, — говорит он медленным и низким голосом. Звук его голоса — очередная причина того, почему мой брат зовет его Казановой.
— Привет, — отвечаю я, — встретил девушку, с которой тебя ставят в пару на свадьбе?
Я делаю ещё глоток вина и смотрю на него, ожидая, когда он укажет на нее.
— Да, встретил. Она допоздна работала, потому только пришла.
— И кто она? — спрашиваю я поверх бокала, когда он не шевелится.
Бруклин машет головой в сторону десертного стола, который наполнен изысканной выпечкой.
— Кузина Джиджи. Та, что в белой блузке и черной юбке.
Осматривая сначала ее, потом его, я слегка улыбаюсь, но мысленно исполняю танец счастья. Очки. Волосы собраны в идеальную прическу. Легкий макияж. Обувь на плоской подошве.
— Она может быть одной из тех безумных библиотекарш с неистовой сексуальной жизнью, которую скрывает под строгой внешностью, как Бэтгерл из «Бэтмена».