Но тут что-то загудело. Мне показалось или я на самом деле почувствовал вибрацию? А затем с нарастающим грохотом до меня дошло то, что Давид озвучил:
– Обвал.
– Да. И перед ним был крик. Она там! – воскликнул я, вспоминая в тысячную долю секунды, как моя хрупкая Ромашка одним рявканьем усмирила шпану той ночью, когда я понял: у меня к ней всё совсем серьёзно. А она ведь потом стеснялась мне показать, как поёт, и голос на полную продемонстрировать. Мол, потом как-нибудь, если в поле выедем, где бокалов и рюмок нет…. Хотя в поле мышек жалко. В общем, отмазалась, но теперь я не сомневался. И ткнул пальцем в дрожь камнепада: – Едем!
– Нельзя, – покачал головой Давид. – Прости, друг, завалить может…
– Но она же там!!! – рыкнул я. – Если ты не поедешь, я пойду пешком! Дубинку только дай. И фонарь. Пожалуйста… а то мой мобильный на издыхании уже.
Давид посмотрел с сомнением на то, как я потянулся к его прекрасной резиновой дубинке, словно я изъявил желание стать первым снежным человеком по эту сторону Кавказского хребта. И я понял, что он прав. Только ждать я всё равно не мог – сердце рвалось из груди, потому что круче любого GPS-навигатора знало: там моя Ромашка! Там, куда соваться не стоит! И я сказал:
– Верёвка есть? Давай. А сам вызывай спасателей. Крик, обвал, значит, точно без них не обойдёмся. Давид, брат, я столько пещер облазил и обвалов разбирал, что я точно знаю, о чём говорю!
И он меня послушал. Молча вручил моток верёвки и фонарь, а сам принялся что-то говорить в рацию. Я уже не слушал, я бежал навстречу грохоту камней, как на свидание с любимой.
Собственно, так и было…
Под моими подошвами шуршал редкий гравий. Я бежал. Полицейский фонарь был, что надо – освещал не хуже прожектора. И не только узкую полоску асфальта, но и чёрную дыру справа, которой конца-края было не видно. Оступишься, проглотит.
«Спокойно! Спокойно!» – говорил себя я, хотя какое там спокойствие?! Внутри всё бýхало громче, чем снаружи. Сердце вырывалось.
И вдруг я увидел её! Мою Ромашку! Она мчалась мне навстречу в розовом воздушном платьице и кедах, выставив руки, будто для равновесия, и вытаращив глаза. Увидев меня, остановилась на мгновение, прищурилась, и тут же бросилась с удвоенной скоростью, словно у неё под пышной юбкой форсаж включился.
– Катя! – крикнул я и побежал на турбо-скорости к ней.
– Тшшш! – ответила она и показала рукой куда-то на отвесную скалу слева.
О чёрт, точно!
Через секунду мы с размаху влипли друг в друга, вцепились, тяжело дыша. Не верю! Не верю! Но это она! Разгорячённая, с пылающими щеками. В моих руках. Повисла на шее. Живая, живая, Господи!!! Слава Тебе тысячу раз!!!