Он даже поворачивается ко мне, показывая — где.
— Нет, — говорю я шепотом, едва слышно.
— Сама ты не можешь? Своими руками? Чужими — проще?
Он понимает, конечно, что я не сделаю этого. Понимает. Но все равно…
— Нет, — говорю я.
Он отворачивается. Зажмурившись, закусив губу, откидывается назад.
Мне хочется упасть на колени перед ним, плакать, просить прощения. Только такое не прощают. Я не имею права ни о чем просить.
Долгая, мучительно-долгая тишина. Только его чуть хриплое дыхание и мои всхлипы в тишине.
Стук в дверь.
Я вздрагиваю, едва не подскочив на месте.
Итан поднимает голову, глядя на меня.
И стук снова.
— Джуара! Итан! — это наша соседка. — У вас все хорошо? Я слышала шум.
И надо что-то ответить.
Итан с усилием садится, облизывает губы.
— Убийцы, значит? — тихо и как-то странно спрашивает он. — Лучше, наверно, чтобы никто не знал?
— Итан! Джуара! — кричит соседка.
— Все хорошо, ти Бьянчче! — громко отвечает ей Итан. — Я сейчас открою.
Шипя и морщась, встает.
— Надо убрать, — говорит мне. — Я сейчас затащу его за диван, а ты прикрой кровищу ковром.
Я судорожно киваю.
Долго, не веря своим глазам, смотрю, как Итан поднимает покойника за ноги, ругаясь сквозь зубы. Тащит в сторону. Потом идет к двери.
У меня кровь шумит в ушах.
Но я бегу за ним, накрываю лужу на полу.
Он открывает.
Меня так трясет, я почти не понимаю, что он говорит соседке. Какие-то люди забрались в дом, но он спугнул их, они сбежали. Нет, никого… Не стоит так беспокоиться, он сам сейчас вызовет жандармов и сообщит сенаро Фейруху тоже. Да, ему обязательно. Ти Бьянчче может спокойно идти спать.
— А Джуара? Как она?
— Джу, — Итан машет мне рукой. И я послушно иду. — Она очень испугалась, ти Бьянчче, — говорит Итан. — Все хорошо.
Такой уверенный голос.
И решительно выпроваживает соседку за дверь.
Долго стоит, глядя на меня, словно раздумывая, как теперь быть.
— Почему ты не выдал меня?
Он пожимает плечами. Потом ухмыляется так, что мне становится страшно. Я никогда не видела, чтобы он ухмылялся так.
— Думаю, я смогу договориться с твоим отцом, Джу. И за свое молчание — получить куда больше. Где у нас бинты? Принеси. И чистую рубашку. Потом поможешь мне оттащить трупы в подвал. И я схожу к твоему отцу. Не реви. Тебе нечего бояться.
* * *
Они долго говорили с моим отцом. Не со мной. Спорили, обсуждали условия. Я только сидела в стороне, слушала. Меня словно не было вовсе. Отец лишь глянул неодобрительно, промолчал. Итан даже не смотрел в мою сторону.
Трупами из подвала занялись отцовские люди, и разговорами с властями тоже. Серьезно никто не пострадал, ничего не украдено, а тех убийц не хватится. И даже если где-то всплывут трупы, мы не причем. Отец все уладит.