Это были одни из самых популярных комментариев, которые прозвучали в СМИ.
По мнению общества именно я была во всём виновата.
Я почти вынесла себе приговор, а весь мир продолжал кидать в меня камни.
Поэтому я вернулась к работе, делая всё возможное, чтобы не допустить саморазрушения. А люди не понимали этого, почему я не реагирую. Я пожертвовала всем ради своей карьеры. Любовью. Друзьями. Временем, которое я могла бы провести со своей семьёй. Но не заблуждайтесь. Не колеблясь, я бы отдала всё это в ту же секунду, как ко мне бы вернули Лукаса.
Распрямив позвоночник, я отказалась показывать Бреди слабость. Моё сердце сломано, но я не позволю ему сделать этот день ещё тяжелее, чем он есть.
— Я здесь, хорошо? Давайте обойдёмся без всей этой чепухи. Разрежем торт. А потом разойдёмся, притворившись, что всего этого никогда и не было.
Его челюсть сжалась, когда он уставился на меня.
— Правильно. Конечно. Притворимся. Способ Шарлотты Миллс.
Мой смех прозвучал невесело.
— Да, Бреди. Я единственная, кто притворяется, в то время как ты поёшь «С днём рождения» нашему десятилетнему потерянному сыну.
Слова выскользнули наружу прежде, чем я успела о них пожалеть. Это был глупый удар, вызванный гневом. Я должна быть лучше его провокаций. На протяжении многих лет я стала настолько искусной в том, чтобы уклоняться от его оскорблений, но именно эти слова заставили меня ответить Бреди. В мире было недостаточно оружия, которое защитило бы меня от его нападок.
Я подобралась.
Его лицо ожесточилось, а ноздри раздулись от гнева.
Это произойдёт.
Воздух вокруг нас накалился.
— Бреди, — предупреждающе сказал Том за моей спиной.
Но было слишком поздно…
— И чья же это вина, Шарлотта?
Слова пронзили меня. Это была правда, и этот факт я не смела отрицать.
Моя.
Это была моя вина.
Всегда и навсегда.
— Достаточно! — её голос взорвал тишину комнаты, как предупреждающий свист стрелы.
Я представила её, шагающей к нам как супергероиня, её рука взлетела бы вверх и мебель скользнула бы обратно к стенам по её желанию. По правде говоря, она вошла на цыпочках на своих тонких каблуках, одетая в чистые, белые льняные брюки и светло-коралловую шелковую блузку, которая резко контрастировала с её коротко подстриженными темными волосами. В свои пятьдесят восемь она оставалась такой же прекрасной, как и тогда когда была ребёнком. Но, несмотря на её миниатюрность и правильность снаружи, она была воином внутри. Когда пропал Лукас, она боролась со всем миром от моего имени.
— Сьюзен… — начал Бреди, но резко прервался. Он не был достойным противником Сьюзен Миллс. Не так много людей могли справиться с ней.