— Только для платежеспособных клиентов, — бормочет он и протягивает руку, чтобы забрать вишенки.
Испугавшись, что он собирается отменить свое предложение и отобрать то, что, вероятно, будет моим единственным ужином, я резко выпрямляюсь и выхватываю стакан, благодарно улыбнувшись. Я так давно никого не благодарила, что, думаю, не достигла желаемого эффекта. Моя улыбка скорее напоминает оскал. Бармен бросает на меня странный взгляд, а затем качает головой, двигаясь к другому концу бара, чтобы расставить несколько новых бутылок с алкоголем.
Этот новенький чем-то смахивает на гризли и одного возраста с моим отцом (ну или был бы примерно одного возраста с отцом, окажись таковой рядом). Я беру вишенку и закидываю ее в рот. Пока сладкий сироп растягивается на языке, я мечтаю, чтобы здесь оказался обычный бармен. Дэвид все понимает. Он тоже вырос в Оук Дейле. Если бы он услышал мой стон и увидел мой лоб, припечатанный к барной стойке, то понял бы, не спрашивая, что рухнула еще одна часть моей жизни. Он не стал бы заморачиваться с вишнями, а предложил бы чего покрепче. Сегодня вечером я, возможно, приняла бы его предложение.
И уж после этого он прошелся бы по списку вопросов.
— Как твоя мама? – спросил бы он.
— В следующем месяце отмечает два года трезвого состояния.
— Сестра?
— Идет на поправку, поскольку принимает новое лекарство.
— Ах, значит, тебя просто жизнь угнетает?
Я бы направила на него печальную улыбку.
— А есть ли в лесу медвежье дерьмо?
Он бы посмеялся над этим, а потом пошел бы обслуживать другого клиента. Здесь не бывает много народу. Большинству местных жителей не по карману дорогой алкоголь, так что бар в основном обслуживает путешественников, которые останавливаются в соседнем мотеле.
Я оглядываюсь через плечо на группу мужчин в костюмах. Они уже были здесь, когда я пришла. Их четверо; все шикарные и явно не из местных. Эти парни привыкли вдыхать разреженный воздух, а не вонь от трейлеров.
Сравнение наших жизней было бы забавным.
Со школы я перескакивала с одной работы на другую. Сейчас я пашу за семь долларов в час горничной в мотеле. Это ниже минималки, но менеджеру все равно. Он говорит, что нам хватает и чаевых. Вот только это не так. Я не могу жаловаться, потому что пятерых из нас уже заменили, так что, если мне что-то не нравиться, на мое место всегда найдётся кто-то другой.
Эти же мужики в костюмах, вероятно, тратят по семь долларов на чашку кофе каждое утро, даже не задумываясь. Сдачу, наверняка, бросают в банку для чаевых, затем хватают свои макиато-эспрессо-чаи и скользят по жизни, словно в сказке.