Затем это заканчивается.
Его губы впиваются в мои так, что у нас клацают зубы. Он резко прижимает меня к машине, его губы давят на мои, вынуждая их приоткрыться, а пальцы впиваются в мою плоть, притягивая меня ближе к себе. Наши языки сплетаются, пока он изучает мой рот.
Взрыв мозга не затмевает страстность его прикосновений или желание, которое подтверждает вжимающийся мне в живот твердый член.
Я зарываюсь пальцами ему в волосы и, зажав пряди в кулаках, притягиваю его ближе к себе. Мне хочется пососать его язык, съесть его рот, так будто это последняя еда, которая у меня будет в жизни, потому что если дела пойдут наперекосяк, то причиной тому будет этот поцелуй.
Когда он отпускает меня, радужку глаз почти не видно, так сильно расширились зрачки, а его бедра едва заметно подергиваются.
— Так пойдет? — спрашивает он низким хриплым голосом.
Я смотрю на него, чувствуя себя, как желе и такой заведенной, какой не была еще ни разу в жизни, и качаю головой.
— Думаю, мне нужна «добавка».
Его пальцы сжимаются, впиваясь мне в кожу.
— Еще чуть-чуть и мой член окажется в твоей киске прямо здесь.
— А я и не против.
— Женщина с чертовски странными сексуальными наклонностями, — шепчет он себе под нос. — Нам нужно успеть на самолет, — Шестой отступает и подхватывает чемоданы.
Я нагибаюсь поднять с земли свою сумочку, но подпрыгиваю, когда за талию меня обхватывает рука. Губы Шестого атакуют мою шею: он посасывает и покусывает кожу, двигаясь к уху. Я выгибаю шею, давая ему лучший доступ, а сама отклоняюсь, прижимаясь к нему.
— Возможно, мне придется убедить тебя заняться сексом в самолете. Не уверен, что выдержу полет после такого.
Треклятое вдохновение.
Получив билеты и сдав багаж, мы направляемся к самому ужасному участку — контрольно-пропускному пункту. До сих пор все шло хорошо, но тридцать человек, стоящие в очереди перед нами, станут настоящим испытанием.
Все время, пока мы стоим в очереди к пропускному пункту, у меня потеют ладони. Смогут они догадаться, что у меня фальшивый паспорт? Если да, то что тогда? Шестой сломает мне шею прямо там, чтобы я никому ничего не успела сказать?
Три метра, затем полтора и затем, когда я протягиваю сотруднику транспортной безопасности паспорт, мне приходит в голову мысль, уж не это ли конец моей жизни.
Он смотрит на фотографию, затем на меня и точно также поступает с Шестым. Сердце просто вылетает из груди. Мужчина светит фонариком на фотографии, что-то царапает на наших билетах и возвращает их нам вместе с документами.
Я в шоке смотрю на документы в своей руке, а Шестой тащит меня к рентгеновским установкам и досмотровым сканерам.