Только тут Лира почувствовала недоброе. В воздухе явно запахло грозой. Бедный Пантелеймон горностаем заполз к ней на колени и дрожал словно осиновый лист.
— Ну, я, честно говоря, не помню. — Лира старалась говорить как ни в чем ни бывало. — Мне в колледже кто-то рассказывал. Наверное, кто-нибудь из профессоров.
— Во время одного из ваших занятий, надо полагать?
— Да, да! Ну, или я могла просто случайно услышать. Мимо проходила и услышала. Точно. Я вспомнила. К нам в колледж приезжал один профессор, кажется из Новой Дании, он рассказывал Капеллану про Серебристую Пыль, я шла мимо и случайно услышала это слово, мне интересно стало, я остановилась и чуть-чуть послушала, честно-честно!
— Понятно, — медленно произнесла миссис Кольтер.
— А это правда, ну, то, что он рассказывал? Я все правильно поняла?
— Да как тебе сказать, — чуть улыбнулась миссис Кольтер. — Во всяком случае, мне кажется, что в этом вопросе ты разбираешься куда лучше меня. Давай-ка вернемся к нашим электронам…
И урок продолжался своим чередом.
Позднее взбудораженный Пантелеймон все никак не мог успокоиться:
— Нет, ты заметила, как ее альм ощерился? Я же позади него сидел и видел, как она вцепилась пальцами ему в холку, так что кожа на костяшках побелела! Тебе не видно было. Я думал, он на тебя бросится, тамарин этот. Я не знаю, сколько времени прошло, пока у него шерсть не улеглась.
Спору нет, все это было очень странно, ни Пантелеймон, ни Лира не могли найти случившемуся никакого объяснения.
Были в Лириной жизни уроки и другого толка, но давали ей их исподволь и настолько деликатно, что она и не подозревала, что учится. Например, учится сама мыть голову, учится выбирать сочетания цветов, которые ей более всего идут. Учится искусству сказать «нет» таким тоном, что тот, кому отказали, не чувствует себя обиженным. Учится, как пользоваться губной помадой, пудрой, духами. Ну, уж если совсем начистоту, то премудростям макияжа миссис Кольтер Лиру не обучала, однако знала, что всякий раз, когда она приводит себя в порядок, девочка внимательно наблюдает за ней. А дальше надо только позаботиться о том, чтобы Лира сообразила, в каком именно ящике лежат все эти чудесные вещички, и чтобы ящик этот совсем случайно оказался приоткрыт именно тогда, когда в квартире никого нет и можно смело пускаться на самые рискованные эксперименты.
Время шло, и осень сменилась зимой. Подчас Лира вспоминала свой колледж Вод Иорданских, но какой же тихой и провинциальной казалась ей теперь ее прежняя жизнь в Оксфорде! О Роджере она тоже иногда думала, и тогда внутри вдруг что-то начинало шевелиться, но надо было ехать в оперу, или мерить новое платье, или торопиться в Королевский Институт Арктических Исследований, так что Роджер снова оказывался забыт.