Закончив чистку жесткого диска, Егор задумался, что туда закачать вместо похоти и разврата. Думал он недолго, и начал со своих любимых анархистов. Затем, после некоторых колебаний, загнал на диск и сочинения разнообразных коммунистов — хотя к последним и относился с некоторым несогласием, потому что не понимал, как это те собирались и собираются построить максимально свободное общество с помощью максимально сильного государства, которое они сами же честно называют диктатурой, пусть даже и пролетариата.
Но буржуазию они не любили, и за это Егор многое им прощал — хотя далеко не все.
Уже стемнело, когда Егор закончил, и, наконец, он снова запустил робота нажатием кнопки на шейной впадине.
— Здравствуй! Меня зовут Снежана. Я буду твоим другом и партнером. Со мной можно заниматься классическим, оральным, анальным сексом, а также…
Егор выругался и приказал роботу замолчать.
Некоторые вещи, понял он, были зашиты в операционку.
— Так, — сказал он кукле. — Давай-ка мы тебе выберем другое имя. Потому что с твоим именем жить не годится. Назовем тебя…
Думал он долго, но придумал.
— Ты меня слышишь?
— Да, — ответил робот.
— Твое имя будет Наташа. Хорошее русское имя. Поняла?
— Да, поняла, — сказала кукла и продолжила:
— Здравствуй! Меня зовут Наташа. Я буду твоим другом и партнером. Со мной можно заниматься классическим, оральным, анальным сексом, а также…
— Замолчи! — простонал Егор. Кукла замолчала.
— Так, запомни — завязывай с этой преамбулой! Просто: Меня зовут Наташа. И все. Понятно?
— Понятно, — сказал кукла и прибавила:
— Здравствуйте! Меня зовут Наташа.
— Отлично! — сказал Егор.
* * *
Ночь у Егора в итоге пропала — точнее, не повезло планам поработать. Но, вообще, играться с куклой оказалось очень интересно, гораздо интереснее, чем с каким-нибудь новым гаджетом — хотя гаджетоманией, то есть пристрастием покупать разные компьютерные устройства, Егор тоже не страдал, считая и это проявлением буржуазного консьюмеризма, пусть даже и высокотехнологичного.
Прежде всего с новой начинкой жесткого диска робот оказался прекрасным собеседником. При этом кукла не просто тупо повторяла положения, которые Егор в нее закачал, но и выстраивала между ними какие-то новые связи.
Механика тоже оказалась лучше, чем Егор мог предполагать. Хотя попытка научить ее мыть посуду стоила пары тарелок, но потом это стало получаться гораздо лучше. Впрочем, Егор почему-то застеснялся куклу экспулатировать и домыл груду посуды в мойке сам, продолжая беседовать с куклой о принципе свободы ассоциаций и отличии этого принципа у анархистов и коммунистов.