146. Здесь, и надо согласиться в этом с католиками, мистика ассизского аскета достигает своего апогея. Горячее желание уподобиться Христу в подражании Ему стало в представлении Франциска реальностью — он ощутил себя «превращённым в Иисуса», вплоть до телесного с Ним сходства.
Однако о подобного рода видениях истинные святые думали иначе. Так, преподобный Варсануфий, отвечая на вопрошание ученика о том, что делать, когда представится видение в образе Христа, говорит: «Не прельщайся, брат, никогда таким демонским извещением, ибо Божественные явления бывают лишь святым, и оным всегда предшествует в сердцах их тишина, мир и благодушие. Впрочем, и познавая истину (явления), святые признают себя недостойными, а тем более грешники не должны никогда верить таким явлениям, зная своё недостоинство»147. Франциск же, напротив, как видно из всего вышеописанного, принял всё это за истину без малейшего сомнения.
Интересен также тот факт, что после стигматизации Франциск «перестал интересоваться всем, происходящим в Ордене» и предоставил монахам жить, как они хотят148.
Наверное, поэтому, возомнив себя равным Богу, ассизец говорил впоследствии: «Я не сознаю за собою никакого прегрешения, которое не искупил бы исповедью и покаянием»149. Насколько далеко он отдалился от Бога, можно понять хотя бы из сопоставления этой его фразы с духовным откровением Аввы Дорофея: «Чем более кто приближается к Богу, тем более видит себя грешным»150; напротив, чем более отдаляется, тем чище сам для себя становится, не замечая собственных грехов.
Куда завела Франциска такая духовная жизнь, можно заключить хотя бы из слов, сказанных им уже на смертном одре: «Я прощаю всем моим братьям, как присутствующим, так и отсутствующим, их обиды и их заблуждения и отпускаю им грехи их, насколько это во власти моей». Заметьте — не просит прощения даже перед смертью; напротив, сам прощает. И, наконец, заканчивает он свою жизнь с полным осознанием своей праведности: «Я исполнил то, что должен был исполнить»151. Здесь мы видим уже полную противоположность тому, что сказал Сам Господь: «Когда исполните всё поведенное вам, говорите: “мы рабы ничего не стоющие, потому что сделали, что должны были сделать”» (Лк. 17, 10).
Далее, проводя сравнение мистики Франциска со святоотеческим учением, необходимо вспомнить и о том, что все видения и откровения ассизский аскет и его «меньшие братья» получали в результате бурного проявления чувств и эмоций. Но, как замечает преподобный Исаак Сирин, «начало истинной жизни в человеке — страх Божий. А он не терпит того, чтобы пребывать в чьей-либо душе вместе с парением ума, потому что при служении чувствам сердце отвлекается от услаждения Богом»