Он последовал за человеком через темную комнату, а затем вышел во двор, залитый тем же желтушным светом, что и улица снаружи. Мягкие силуэты тополей были разбросаны вокруг комплекса, и другие комнаты, некоторые темные, другие с тусклым светом, окружали их. Второй азербайджанский охранник незаметно появился позади него, и из темного угла помещения появилась короткошерстная собака, обнюхала его ноги и подтолкнула его руку своим влажным носом, единственное сострадательное существо, с которым шатен мог столкнуться в течение всего долгого времени. Они подошли к внешней лестнице и стали подниматься.
На втором этаже они согнулись и подошли к другому освещенному дверному проему, где снаружи ждал еще один охранник. Они вошли, увидев трех мужчин, собравшихся в глубоком разговоре за маленьким деревянным столом. Все они имели южный, смуглый вид.
- А, вот и ты, - сказал человек, который сидел спиной к двери и теперь поворачивался, чтобы посмотреть на шатена. Его звали Ахмед, и когда он встал, чтобы пожать руку, не было характерной для него улыбки, и его глаза смотрели на шатена с мучительной торжественностью. Что-то случилось.
- Халид, рад тебя видеть, - сказал шатен, кивая на своего ровесника, который сидел прямо напротив стола от Ахмеда. Халид не брился несколько дней и выглядел так, словно ему не хватало сна. Он был угрюм и не предлагал свою руку.
Третий человек за столом был незнаком шатену и сидел напротив пустого четвертого стула. Шатен дерзко уставился на него, указывая своим заостренным взглядом, что он ждет имя. Это была игра, и очень важно, как ты в нее играешь.
Но человек не смотрел на него, и, видимо, его не представили. У него были впалые щеки, с оливковым цветом лица, бледным и лысым, с тонкими плечами, из-за чего его голова выглядела слишком большой для его тела. В глубокой складке в правом верхнем углу его рта была темная родинка размером с изюм. Не глядя в глаза, он наклонился вперед и потягивал из чашки перед собой, держа чашку за край, а не за ручку.
- Пожалуйста, - сказал Ахмед, - присоединяйся к нам.
Он предложил четвертый стул за столом.
Шатен сел и понял, что в комнате остались двое азербайджанцев, хотя они стояли позади него. Трое мужчин за столом пили знакомый крепкий сладкий чай, но шатену не предложили пить чай с ними. Это был важный признак, вызвавший очередную волну пота на поверхности его кожи.
Затем наступила тишина. Теперь Халид тоже отвел глаза, но Ахмед продолжал смотреть на него с серьезным выражением лица.
- Плохие новости, Женя, - сказал Ахмед, и было больно слышать искреннюю ноту грусти в его голосе. Они с шатеном крепко дружили и научились понимать друг друга с полуслова. Дружба это как изнасилование - это был еще один талант, который усовершенствовал шатен, еще одна замечательная человеческая черта, которую он испортил на службе сомнительно более высокого призвания.