Любовь к каждой собаке (Казарина) - страница 28
Если завтра не испугаюсь, не разочаруюсь, то займусь оформлением официального разрешения на съемку.
Часть третья
Одна собачья жизнь
Глава 1
Первый съемочный день. Марина
Солнце – спасение малобюджетных съемок, оно светит лучше осветительных приборов, а главное, бесплатно. В первый день нам повезло с освещением.
Лена встретила нас с Лешей в приюте и провела в глубь вольеров. Мы остановились, сняли кофры с техникой и осмотрелись. Сегодня здесь было по-своему красиво.
Асфальт сухой и теплый. В солнечных лучах взлетали и падали клочки собачьей шерсти. Ветер гонял их по земле, как перекати-поле. Шерсть цеплялась за ржавые прутья клеток, плавала по поверхности воды в ведрах.
Собак разморило первое тепло. Вытянув лапы, они лежали на деревянном полу и ленились лаять. Те, кто поактивнее, поднимались, просовывали морды через прутья и нюхали воздух, чуть заметно шевеля кожаными носами. В проходе между клеток прыгал воробей. Потом залетел в ближайший вольер, сел на край ведра, схватил клювом крошку корма и выпорхнул на свободу. Заключенные следили за ним взглядом. Когда воробушек наелся и взлетел, собаки как по команде подняли головы в небо.
Леша начал снимать, а я пошла вдоль клеток – рассматривать собак. Какие же они разные! Это совсем не стая, как мне показалось зимой. Они все по отдельности. Каждая – особенная. У каждой свой взгляд, движения, повадки. Смотрят из-за решеток, что‐то думают, интересно, что?
Мне их жалко, хочется зайти в вольеры, присесть рядом и поговорить с каждой, как я, бывает, говорю с Санькой перед сном: нежно, певуче, о чем‐то хорошем. Но я не знаю их мыслей и побаиваюсь.
Большинство собак лежат в одной и той же позе – на животе, просунув передние лапы и морду на волю. Если смотреть от первой клетки в сторону последней в этом же ряду, видна череда торчащих из вольеров лап и носов. В этой статичной сцене смирение и тяга к свободе, безысходность и надежда. Это тот кадр, ради которого стоило ехать.
Я подошла к Леше, чтобы объяснить ему, как выстроить такой план, но он меня остановил:
– Я уже это снял.
Пока мы снимали портреты собак, а Лена вычесывала лохматого пса, солнце опустилось. Свет стал более мягким. И вместе с теплыми предвечерними лучами в приюте появилась Марина.
Фотографию Марины надо показывать тем, кто считает, что в приют ходят дурнушки с нескладной личной жизнью. Марина выглядит, как советская киноактриса шестидесятых: длинные светлые волосы, собранные в тяжелый пучок, хорошая осанка, ровная светлая кожа. Улыбка проявляет на щеках ямочки, и они придают ее строгому виду добрую наивность. Ее внешность притягивает. Вроде неудобно разглядывать, отворачиваешься на секунду, и вот уже снова смотришь с интересом на Маринино лицо. Наверное, у нее очень красивая мама, и бабушка, и прабабушка, это красота рода, передающаяся по наследству.