Я вдруг различаю хорошо знакомые голоса. Тех трёх уродов, моих одноклассников. Ох... Я уже хочу взорвать этот чёртов храм. Вижу, как весело они треплются про меня — какая неумёха, какая пошлячка, стыдно людям показывать! — слышу каждое сказанное ими слово.
Окончу школу — уеду отсюда куда подальше.
Это решение окончательное.
— Сестричка, чего грустишь? Не хочешь, чтобы на тебя смотрели девчонки из школы? А что тут такого ужасного?
— Много ты понимаешь, малявка без месячных!
Я смотрю на Ёцуху в упор. Мы уже переоделись в футболки и выходим из храмовой конторы.
Когда праздник урожая закончился, мы остались, чтобы помочь нашим старикам и старушкам убраться в храме, а заодно и на банкет. Им заправляла Бабуля, а мы с Ёцухой разливали саке и развлекали гостей разговорами.
— Сколько тебе сейчас, Мицуха? Ах, семнадцать? Да-а, когда такая прекрасная юная девушка подливает тебе саке, чувствуешь себя снова молодым!
— Ну конечно, вы опять молодой! Пейте-пейте!
Мы уже совершенно вымотались, когда наконец настало время детям отправляться спать, а взрослым с Бабулей во главе продолжать праздновать.
— Ты знаешь, Ёцуха, — спрашиваю я, — сколько в среднем лет прихожанам этого храма?
Мы идём с ней по храмовой дорожке; уже совсем темно, и только отчаянные цикады всё не смолкают.
— Не знаю. Шестьдесят?
— Я в конторе проверила. Семьдесят восемь, ты представляешь? Семьдесят восемь!
— Ого...
— А теперь, когда мы ушли, остались сплошь девяностолетние старики! Так что, если хочешь всю дорогу выступать на этой сцене, к концу твоей жизни тебя придут смотреть уже только с того света.
— Хм-м...
Как старшая сестра я, конечно, хотела бы рассказать ей о том, что собираюсь умотать из этого захолустья навсегда, но для такой малявки это пока будет слишком. Чтобы не мучить ребёнка, я пытаюсь думать о чём-нибудь ещё и смотрю на небо. Мириады звёзд так ярко сияют там, не имея ни малейшего интереса к человеческой жизни.
— Я придумала!
Мы спускаемся по длинной каменной лестнице храма, когда вдруг Ёцуху осеняет. С таким гордым видом, будто нашла в доме спрятанное от неё же печенье, она выдаёт:
— Сестричка, если ты сделаешь много такого саке, как сегодня, у тебя будут деньги, чтобы уехать в Токио!
На секунду у меня отнимается язык.
— Ну у тебя и фантазия...
— Да, и если снять фотографии и видео про то, как ты его делаешь, да ещё и назвать его «Саке девчонок из храма», оно будет просто нарасхват!
С одной стороны, я волнуюсь, всё ли в порядке с психикой у этой девятилетней пигалицы, с другой — испытываю к ней чувство благодарности и, пожалуй, даже немножко любви. Бизнес по продаже ферментированного саке. С ума сойти!.. А кстати, можно ли им торговать без лицензии?