— Ну, как тебе моя идея?
— Хм...
Вот именно, что «хм».
— Нет! — добавляю я. — Закон о торговле алкоголем не позволит.
Чего это я, всерьёз, что ли? Душу вдруг переполняют самые разные воспоминания, чувства, планы, сомнения и терзания. Я перепрыгиваю через последние ступени, торможу уже у самых храмовых ворот и вдыхаю полной грудью прохладный воздух ночи. Задерживаю в себе до самых мурашек — а затем выдыхаю что есть силы.
— Хватит! Ненавижу эту глушь! Ненавижу эту жизнь! Дайте мне в следующей жизни родиться нормальным токийским парнем, очень прошу!!!
Шу... Шу... Шу...
Моя молитва к ночным горам тонет в водах озера Итомори. Ерунда, которая инстинктивно пришла в голову, выходит вместе с холодной испариной.
И всё же, и всё же.
Господи, если ты есть на свете.
Есть или нет?
Но если и есть, я уже и сама не знаю, чего именно у тебя попросить.
Этот звонок мне не знаком.
Так подумалось мне сквозь сон. Проснуться? Но я ещё не выспалась. Так что, наверное, пока посплю. Не открывая глаз, пытаюсь нащупать под одеялом смартфон.
Что такое?
Протягиваю руку ещё дальше. Как же надоела эта звонилка. Куда ж я её засунула?
— Ай!
Бабах! Шмякаюсь спиной на пол с кровати. Больно, ч-чёрт... Стоп-стоп... С кровати??
Наконец просыпаюсь и сажусь на полу.
Что за ерунда?
Совершенно незнакомая квартира...
...в которой я нахожусь.
Где же я вчера заснула?
— Где?! — бормочу я. И тут же чувствую странную тяжесть в горле. Машинально подношу руку. Трогаю одеревеневшее горло пальцами. — А?
Голос опять выходит какой-то низкий. Опускаю голову и осматриваю себя...
Нету.
Чужая футболка спускается до самого пупка. А их — нет. Эй!! Где мои сиськи?!?
Зато ниже пояса, между ног, что-то есть. Что-то никак не менее поразительное, чем отсутствие сисек.
Это... что?!
Очень медленно и осторожно тянусь туда рукой. Кажется, вся моя кожа и кровь сейчас притягиваются к одной-единственной точке.
Вот, значит, как... Ну что ж. Хоть какая-то компенсация...
Рука наконец дотягивается...
Я чуть не теряю сознание.
Кто такой этот парень?
Я стою перед зеркалом в неизвестной мне ванной и таращусь на совершенно незнакомое мне лицо.
Шевелюра с чёлкой до самых бровей, небрежность и аккуратность в причёске перемешаны в пропорции примерно шесть к четырём. Брови жёсткие и упрямые, однако в крупных глазах, пожалуй, всё-таки больше доброты. Сухие поджатые губы, крепкая шея. Худые красивые скулы, на одной почему-то большой кусок лейкопластыря. Когда я пытаюсь отодрать его, кожу пронзает резкая боль.
Но даже от боли проснуться до конца не удаётся. В горле пересохло так, что не сглотнуть. Я открываю кран, набираю в ладони воду и пью. Вода какая-то тёплая и с привкусом хлорки, точно в плавательном бассейне.