— Наполовину полон, — поправил Николай, который всю сознательную жизнь считал себя оптимистом.
Хоасси на такие мелочи не отвлекался:
— Итак, Киан, наши традиции требуют сначала представить вас Совету Тринадцати, затем всему двору, а после провести грандиозную коронацию. Настойчиво предлагаю упростить все до минимума. За последнее время опыт уже дважды показал, что грандиозные коронации — пустая трата казны, поскольку почти сразу переходят в такие же грандиозные похороны.
— Это вам для меня казны жалко? — Николай обиделся, чтобы не испугаться.
— Жалко, — спокойно признал хоасси. — Но дело не только в этом. Враги все равно попытаются до вас добраться — до коронации или после. И все же сам факт воцарения подарит нам еще время в случае неудачи.
— Одно удовольствие разговаривать с вами! Час от часу не легче.
— Благодарю, мой лорд. И предлагаю провести коронацию прямо сегодня. Дождемся только ответа шорсир.
— Вы уже все решили, так к чему этот треп?
— Чтобы вы в будущем не держали обиды, что праздник проведен не столь масштабно, как у тысяч ваших предшественников. И через много лет не поставили мне это решение в вину.
— А-а, — Коля невольно обрадовался. — То есть вы все-таки допускаете мысль, что я протяну много лет. С этого и надо было начинать! Где моя корона?
Хоасси улыбнулся, оставил вопрос без ответа и подошел к окну, интересно, зачем, ведь серый пейзаж там угнетал намного сильнее этой разноцветной феерии.
Трина вернулась через пару часов — вошла и ненормально звенящим голосом сообщила:
— Семь шорсир на твоей стороне, мой лорд!
Тон ее Николаю был не вполне понятен:
— Это хорошо или плохо?
— Хуже, чем если бы согласились все. И намного лучше, чем у двух твоих предшественников. Я могу их пригласить, Киан?
Он кивнул. В комнату стройным рядом вошли шесть женщин разных возрастов. Самой старшей на вид можно было дать сорок с хвостиком. Но и она выглядела устрашающе: подтянутая, тонкая, как струна, со взглядом, убивающим наповал. Она же и подошла первой, упав на одно колено:
— Я буду служить вам, господин. Зовите меня Вторая или дайте новое имя.
Вслед за ней то же сделали остальные, за исключением Трины. И остались в этих же позах, устремив взгляды в пол. Николай поглядывал то на Трину, то на Ноэ — пусть подскажут, что он должен ответить. Но и они чего-то ждали: хоасси с улыбкой, а Трина с каменным лицом.
— Я счастлив, что вы согласились служить мне, — ответил он неуверенно. — Встаньте, прошу.
Шесть фигур тут же вытянулись по вертикали, словно перетекли из одного положения в другое без малейших усилий. И опять с каким-то ожиданием. Николай набрал побольше воздуха — а точнее, побольше пафоса — и начал выдавать несусветное, входя в роль главного героя какого-то не самого умного фильма: