— Ты не собираешься раздеться?
Это смешит меня, и я встаю.
— Понятно, это еще один из Ваших способов соблазнения. А я-то думала, что Вы серьезны.
— Я серьезен.
Я смотрю на него, и понимаю что сейчас, в своей студии, у меня все под контролем.
— Тогда нарисуйте меня в одежде.
— Хорошо. — Он начинает делать эскиз, а я сажусь и терпеливо жду. Он рассматривает меня, изучает лист, снова меня, его глава перебегают с меня на лист и назад. Он творит.
— Это не так интересно. Ты же знаешь, — говорит он, воссоздавая увиденное на листе. — Я знаю, ты идешь на многое, чтобы уговорить моделей раздеться. Даже посещаешь литературные чтения.
Я улыбаюсь.
— Тут Вы правы.
— И знаешь, это так расстраивает, когда модель отказывается раздеваться. Ведь ты стремишься запечатлеть красоту человеческого тела, воспеть ее на хосте или бумаге, но ничегошеньки не можешь сделать с тем, что некоторые люди настоящие ханжи, и не воспринимают красоту форм.
Хмурюсь.
— Окей, вы высказали свою точку зрения.
Как писатель, он, конечно, кое-что понимает в искусстве, и я буду лицемеркой, если буду нарушать собственные же правила. Я нервничаю. Стесняюсь. Я всегда говорю своим моделям расслабиться, но обычно я художник и стою за мольбертом, а не модель перед ним. Слова и чувства — разные вещи. Как говорится, легче сказать, чем сделать.
Я тяжело вздыхаю и снимаю свитер. Логан улыбается и берет новый лист бумаги. Я чувствую жар, движущийся по моей коже вслед за стягиваемой футболкой. На мне лишь бюстгальтер и джинсы.
Логан хмурится.
— И это все? Если не собираешься идти до конца, то верни, как было.
Да он берет меня «на слабо»! Я краснею с головы до пят и каждой частичкой своего тела чувствую смущение и гнев. Я готова снять с себя всю одежду, но не хочу уступать ему.
— Чего ты боишься? — говорит он так мягко, что я с трудом соотношу этот голос с ним.
— Это такая уловка?
— Разве? — Кажется, он заинтригован.
Я размышляю над ответом и, наконец, признаю:
— Мне не нравится, что сейчас я потеряла контроль. Предпочитаю сидеть за мольбертом.
Он делает несколько шагов ко мне, все еще держа карандаш между пальцами.
— Легче смотреть, а не быть изучаемым, да?
Пожимаю плечами.
— Не знаю, легче ли. Это другое. Я чувствую себя некомфортно. И, наверное, в этом смысле да, легче.
Логан стоит перед подиумом и смотрит на меня, а я смотрю на него сверху вниз. Отсюда он не кажется таким пугающим. И в эту минуту я ловлю себя на мысли: «я испытываю перед ним страх. Почему?»
— Скажи, ты бы чувствовала себя более комфортно, если бы я тоже был голым.
Я смеюсь.