Он кивает и приоткрывает рот. Я подношу к нему воду и медленно вливаю ее. Он бледный и потный, но он не выглядел бы так плохо, если бы не был Поселенцем. У него открытое лицо, с тяжелым лбом и глазами, которые выглядят так, будто они ничего не упускают, даже в их остекленевшем болезненном состоянии.
Все Поселенцы — светловолосые, без морщин, шрамов и родинок. Думаю, что эти качества были выведены в Модулях. Мне очень повезло, что я выгляжу так же хорошо, как они, или даже лучше. Просто счастливая случайность.
Я могу сказать, что Сорен делает маленькие, осторожные глотки, чтобы удержать воду.
— Еще раз, как тебя зовут? — хрипит он, когда заканчивает.
— Больше не скажу. — Мне вот совсем не нужно, чтобы сорок Поселенцев стонали «Брук» мне весь день.
От выпитого у Сорена перехватывает дыхание. Он немного закашливается, когда говорит:
— Снаружи… что происходит?
— Эфир. Очень много.
Его глаза сужаются, словно он пытается представить небо снаружи, и небольшая тревожная морщинка появляется на его лбу.
— Как же мы собираемся…
— Ты ничем не сможешь помочь, — уверяю я его, — особенно в твоем жалком состоянии, так что просто спи. — Я встаю и перехожу к следующему.
Молли говорит, что я не прилагаю достаточно усилий к этим людям, но в действительности я не думаю, что она обращает на это внимание.
Я методично хожу по пещере. Целенаправленно. Я пробираюсь к Арии, которую до сих пор избегала.
Я не хотела, чтобы Молли наблюдала за мной. Не хотела чувствовать, как она следит. Словно она считает, что я могу навредить Арии. Меня могут заподозрить в этом, мелькает у меня, хотя мысль о том, чтобы причинить ей вред, действительно привлекает.
Мне требуется десять минут, чтобы добраться до Арии. Оглядевшись вокруг, убедившись, что никто не наблюдает за мной, я опускаюсь на колени рядом с ней, двигаясь так тихо, как только могу. Она находится в глубоком сне или, возможно, без сознания, но она Слышащая. Я не хочу ненароком разбудить ее.
Когда я смотрю на нее, мое сердце начинает колотиться, а лицо горит от гнева.
Ее правая рука перевязана, но кровь просачивается сквозь повязку, окрашивая белую марлю яркими красными пятнами.
Судя по всему, ей прострелили руку.
По-видимому, попала зараза.
Полагаю, я должна переживать за нее.
Но я этого не делаю.
Для раненной она не плохо выглядит. Это на самом деле очевидно. Ее волосы такие же черные, как темнота вокруг меня, но все еще сияют, как бриллиант. Ее кожа бледна, как Луна, и она дышит, как Слышащая.
Беззвучно. Изящно. Мягко.
Я блондинка, сильная, громкая и решительная, и никто никогда не назовет меня элегантной. Никто никогда не увидит меня такой нежной. Она — все, чем я не являюсь.