Протягиваю руку, чтобы коснуться, но тут же отдергиваю. У меня даже воды нет, как бы хуже не сделать. По-хорошему рану надо бы продезинфицировать. Но чем? Занесло же меня в мир без антибиотиков.
Всё, что могу сейчас, это жалобно проговорить:
— Ты ранен…
Не констатация и не вопрос. Так, унылое принятие неизбежного.
— Немного, — криво усмехается Ландар. — Главное, что ты цела. Не ела ягоды?
Мотаю головой:
— Нет, только немного сока попало на губы. У меня была паническая атака.
— Ещё бы её не было. Тебя хотели убить. Для верности, если ягоды не сработают, даже мракиса послали. Ублюдки.
— Но кто? Кому выгодна моя смерть?
Ландар пожимает плечами:
— Это я и собираюсь выяснить, — и, держась за дерево, начинает вставать. Каждое движение даётся ему с огромным трудом, он кривится и шипит сквозь зубы.
Я делаю рывок, чтобы поддержать, помочь, но он останавливает меня мановением руки:
— Не надо. Справлюсь.
Гордый, блин.
Я ведь жена, должна быть поддержкой и опорой. Но Ландар слишком меня бережёт. Готов чуть ли не под хрустальный колпак посадить. Этот несносный мужчина поразительным образом умеет сплетать трепетную нежность и заботу с необузданной страстью и эгоистичными замашками.
— Что нам теперь делать? — оглядываю мужа и становится тоскливо. Выглядит он не ахти.
— Тут… неподалёку… — Ландар машет рукой куда-то вглубь леса, — живёт лесная ведьма… Только она… может… раны мракиса…
Его ведёт. Он упирается лбом в могучий ствол дуба, обнимает его, прикрывает глаза, будто напитывается энергией священного дерева. И через время продолжает:
— Нужно только… подождать… плата…
Голос звучит совсем глухо, я едва разбираю слова. К тому же они тонут в странном перезвоне и шуршании, будто кто-то пересыпает кристаллы.
Оборачиваюсь, а на месте убитого мракиса — груда камней. Тёмно-красных, почти чёрных, с алыми молниями внутри.
Адские головешки!
Они и впрямь дымят и топят иней вокруг.
Сороки с опаской поглядывают на богатство, обиженно стрекочут, боятся взять.
И хочется, и колется, и мамка не велит.
А вот мне — придётся, потому что Ландар бормочет:
— Три камня… — должно быть, его сознание меркнет, потому что он дублирует слова на пальцах… — три… — скорее себе, чем мне. — Тогда она… поможет… колдунья… в лесу…
Последние слова он произносит едва слышно и отключается, падая со всего роста в кучу сухого хвороста.
Его кровь тоже смешивается с соком кровавых ягод.
Несколько мгновений моё сознание бьётся в панике: что теперь делать? Как быть? Но потом одёргиваю себя: уже не девчонка! Королева! Должна уметь принимать решения.