Меня потряхивает, ругаю себя за то, что в колледже прогуливала факультативы по оказанию медпомощи. Сейчас бы уже что-то сделала.
А теперь остаётся только чертить странные знаки на земле.
Вот. Закончила.
Кладу камни в середину. Подхожу к Ландару, всё-таки берусь за нож — шлейф моего платья из панбархата. А значит, будет хорошо впитывать. Осторожно протираю рану. Ландар накрывает мою руку своей, бледно улыбается…
— Хорошая… люблю…
Нашёл время, мысленно злюсь я, но возвращаю ему улыбку и целую в пылающий лоб.
И быстро-быстро назад, к своему прерванному магическому действу. Выжимаю по капле крови на каждый камень и жду.
Сначала ничего не происходит. Но вскоре камни начинают вибрировать и тонко звенеть. Между ними изгибаются мостики гудящих светящихся дуг, а потом — невидимая сила откидывает меня.
И голос — возмущенный, злой — произносит:
— Кто посмел меня беспокоить?
Явилась всё-таки.
Ведьма.
Значит, поможет…
А теперь можно и отключиться, потому что головой о дерево я приложилась знатно…
Глава 2. Родственные связи
В себя приводит зловонье. Оно бурым дымком окутывает явившуюся на мой зов колдунью. У её ног булькает, чавкает, исходит парами болотная жижа. С одежды стекает и ляпается вокруг тина. Руки похожи на торчащие из омута коряги, лицо обрамляют седые клочковатые лохмы, кожа — серо-зелёная и вся в бородавках. Отвратительнее создания я в жизни не видывала.
Но мы сейчас не на конкурсе красоты, мне мужа спасать нужно. Вот — еле хрипит уже и совсем белый.
Я потираю ушибленный затылок, встаю и нахожу в себе силы вежливо поклониться. Стараюсь быть милой, даже улыбаюсь, хотя к горлу подкатывает рвотный спазм.
— Простите, — бормочу, — это я.
— Кто ты такая? — я к своему ужасу замечаю, что при каждом её слове на траву шлёпается жаба. Три слова — три жабы.
На них тут же нацеливаются сороки. Этих любопытных варвар становится непростительно много.
— Я… — а кто я такая? Как ответить на такой вопрос? Залётная? Королева? Жена Ландара? Я — всё вместе, но… ведьме, кажется, не нужен мой ответ.
Она подходит, а точнее, подтекает ко мне, заглядывает в лицо, обдаёт гнилостным запахом, лыбится щербатым ртом.
— А… ты — его проклятье.
Она не спрашивает, утверждает, тычет в Ландара кривым узловатым пальцем с длинным когтем.
Я не спорю, ведь можно сказать и так.
— Вы поможете ему?
— Ему — да. Моя кровь.
Сейчас мне не хочется вдаваться в странную генеалогию здешних правителей, да и времени нет.
К счастью она тоже не склонна к пространным беседам.
Подтекает к Ландару, наклоняется, рассматривает его, манит меня.
— Будешь помогать.