— Ты чего языком попусту треплешь, олух! — взвилась она. — Мы же договаривались никому про горох не рассказывать! Итак весь растеряли!
Пьяница попятился, жалобно закрываясь руками и бормоча:
— Уймись, Марта. По твоей вине ведь растеряли.
— А ну пойдём отсюда, говорливый мой, — и, подцепив Ганса под руку, много извиняясь и кланяясь, поволокла его к двери.
Уже у порога Ганс обернулся и крикнул:
— Зелёная вспышка! Увидишь её — там то, что тебе нужно!
Ганс и Марта удалились, а показалось, будто рассеялись в воздухе, как иллюзия.
А он с той поры ездил из города в город, из королевства в королевство и спрашивал: не замечал ли кто странного явления вроде зелёной вспышки? Так и добрался до самой Северной Атомики, где узнал, что как раз перед его появлением что-то такое видели над башней в лесу. Говорили, в той башне живёт принцесса — самая уродливая из всех, кто рождался в Сказочной стране. И она вот-вот должна явиться во дворец, чтобы выйти замуж.
Он порадовался уродству принцессы (не так жалко убивать будет!) и приготовился ждать.
Вскоре её действительно привезли на королевский двор. Она так спешила следом за своей нянькой, что не заметила пропойцу, спавшего на соломе у стены одного из сараев.
Зато он отлично её рассмотрел и понял: проиграл…
Принцесса, на его горе, оказалась нежной, юной и невыносимо прекрасной.
Такую убить — всё равно, что вырвать себе сердце.
Ландар грустно улыбается и целует мне руку:
— Ты, наверное, считаешь меня слабаком или идиотом?
Тянусь к нему, трогаю ладонью жёсткие тёмные волосы, обвожу пальцем резкие скулы, заглядываю в глаза — сейчас насыщенно-вишнёвые, словно дорогое вино:
— Нет, — говорю честно, — я считаю тебя романтиком, каких мало. И героем, таких по пальцам одной руки можно пересчитать. Ты даже не наорал на меня.
Он усмехается:
— Честно сказать, это лишь потому, что был обескуражен твоим внезапным появлением. Вот действительно — дар речи потерял.
— А зайди я через дверь — наорал бы?
— Непременно, — серьёзно отвечает он, но я вижу, как в глазах пляшут весёлые искорки. — И не думай, будто я успокоился и простил. Я намерен как следует тебя наказать.
Вот только нежнейший бархат в его голосе всё портит — ласкает, окутывает, чарует.
Ландар надвигается неотвратимо, как буря, вынуждая меня откинуться на подушки и вжаться в кровать.
Мне немного страшно, но этот страх будоражит. Заставляет кровь ухать в висках. Наполняет тяжестью низ живота.
Но… у меня ещё есть вопросы.
— Корона… Значит, Элиолл…
— Тссс! — требует Ландар, ловко расшнуровывая лиф моего платья. — У меня есть способ избежать этого…