Оливье, взобравшись на поросшую мхом скалу, окидывает взором зеленую долину, видит все мусульманское войско и зовет Роланда.
— Какой шум доносится до меня со стороны Испании! — говорит он. — Сколько сверкающих доспехов и блестящих щитов!.. Плохо придется нашим французам! Все это по милости негодяя Ганелона: он заставил поручить нам это дело.
— Молчи, Оливье, — отвечал Роланд, — Ганелон — мой отчим, и я не хочу слышать о нем ничего дурного.
Стоит Оливье на высокой скале. Оттуда открывается ему все испанское царство и великое полчище сарацин; блестят их золотые шлемы, усыпанные драгоценными камнями, расшитые доспехи, щиты и копья, развеваются знамена; не сосчитать их батальонов, не окинуть глазом всего войска! Оливье, ошеломленный, спустившись со скалы, подошел к французам.
— Столько нехристей увидел я, как никто на свете, — сказал он, — их по меньшей мере сто тысяч. Битва, великая битва предстоит вам! Дай вам Бог силы, французы! Держитесь крепче и не сдавайтесь!
— Да будет проклят тот, кто побежит, — отвечали французы, — мы все готовы лечь до последнего!
— Велико мусульманское войско! — сказал Оливье. — А наших французов очень мало. Друг Роланд, затруби в свой рог. Карл услышит его — и повернет с войском назад.
— В глупом же виде прибуду я тогда в милую Францию, — отвечал Роланд, — на том и конец моей славе! Нет, мой Дюрандаль не устанет наносить удары и обагрится кровью по самую рукоять. Не отстанут и наши французы. Негодяям нехристям пришла плохая мысль сражаться в этих ущельях. Клянусь тебе, они сами пришли сюда на смерть.
— Друг Роланд, труби в свой Олифант! Услышит Карл — и приведет большое войско. Сам придет он к нам на помощь со своими баронами.
— Избави Бог, — отвечал Роланд, — не положу я хулы на свой род, не погублю я чести милой Франции! Нет, буду я рубить Дюрандалем, моим добрым мечом, и, клянусь тебе, себе же на горе явились сюда мусульмане!
— Друг Роланд, труби в свой Олифант! Звук достигнет Карла, не вышедшего еще из ущелий; клянусь тебе, французы тут же вернутся!
— Избави Бог, — отвечал Роланд, — не скажут обо мне, что я искал помощи против мусульман. Не посрамлю я своих предков. В великой битве стану наносить я тысячи ударов, и меч мой весь выкупается в крови. Покажут себя наши французы, и сарацины не избегнут смерти.
— Не вижу я тут бесчестья, — отвечал Оливье. — Видел я сам испанских сарацин: долины и горы, песчаные степи и зеленые равнины — все покрыто ими. Велико и могуче чужеземное войско, и как же мала горсть наших людей!