— Так они узорные? С подвязками? Ну-ка покажи!
Тайрин вытянул шею, пытаясь получше рассмотреть чулки, однако я уже быстренько сгребла их и захлопнула крышку сундука.
— Развратник!
Мы оба тут же рассмеялись, но смех повис над потолком окутанной сумраком комнаты и стих. Было непривычно сидеть вместе, совершенно одним, и знать, что строгая Фира больше никогда не начнет меня отчитывать из-за того, что я слишком много позволяю «этому артинскому выскочке». Я всегда считала, что ее беспокойство о приличиях и этикете — из-за чрезмерной заботы обо мне. А оказывается, служанка играла в свою игру.
Я устало опустилась на кровать.
— Тяжелый сегодня был день. Как представлю, сколько еще таких у нас может случиться…
Принц устроился рядом и взял мою ладонь в свою.
— Мы справились и будем справляться дальше. Иначе никак.
Я кивнула.
— Ты заметил, сколько сегодня было сказано о том, что между артинцами и северянами не может быть мира? При всем этом Фира с Инарой объединились против нас с тобой. Значит, не так уж это невозможно.
— А ты разве сомневалась?
— Нет. Ты…
Я замолчала, стесняясь произнести вслух слова, которые горели в сердце уже давно. Я говорила их и раньше, но удивительное дело — тогда это было гораздо проще, и я понятия не имела почему. Может быть, всему виной тишина, разлившаяся вокруг и словно прислушивавшаяся к нам?
Кажется, Тайрин догадался. Его улыбка была ласковой — и сперва немножко хитрой.
— Ладно, ладно, я скажу это первым. Ты единственная девушка, с кем мне хотелось бы провести всю жизнь. Не буду лгать — сначала о политике я думал больше, чем о тебе самой. Но чем дальше, тем лучше я тебя узнавал, и тем крепче становились чувства к тебе. Я люблю тебя, Эли. А если мы с тобой — полудракон-артинец и гордая северянка — сможем жить в мире и любви, то смогут и другие.
— Смогут, я уверена. Потому что ты единственный мужчина, который мне нужен. Если бы с тобой сегодня что-то случилось, я бы, наверное, сошла с ума.
Тайрин нежно провел ладонью по моей щеке, убирая волосы.
— Не надо так говорить. А то я не смогу простить себе собственную смерть, когда умру и предстану перед богами.
И снова мы не удержались от тихого смеха. Только в этот раз он уже не висел над головами, а как будто рассыпался искрами по комнате, сделав ее теплее. Я прислонилась к плечу жениха.
— Представляешь, какая кровь будет течь в нашем ребенке? Драконья, артинская, северная — дикая смесь.
— Он обречен стать великим героем, — серьезно ответил Тайрин. — Возможно, он объединит не только северян и артинцев, но и гораздо больше народов.