У одной части меня его слова вызывают дрожь, но другой моей части необходимо время и пространство. Необходимо, чтобы он остановился, всего на минуту. Между нами другой голос и другой мужчина, что так же касается меня, но пугает больше, чем доставляет удовольствие.
― Коул, стой. Мне нужно с тобой поговорить.
― Я не хочу разговаривать. Я хочу чувствовать. Мне нужно чувствовать.
Он не слушает меня, и запах алкоголя, кажется, становится все сильнее, извлекая из памяти то, что я пыталась похоронить годами.
― Коул, пожалуйста, ― умоляю я, отталкивая его руки, пытаясь сохранять спокойствие. Подбородок у меня дрожит, и я чувствую, как ледяные пальцы паники сжимают сердце.
― Пожалуйста. Мне нравится это слово на твоих губах, ― признается он, еще не способный распознать истерику, что спиралью поднимается во мне.
― Коул, стой! Я именно это и имею в виду! ― Чем более настойчивой я становлюсь, тем больше, кажется, его провоцирую. ― Коул!
― Иден, ― шепчет он, и легкое слияние звуков снова возвращает меня назад во времени.
Я должна вырваться. Он должен прекратить меня лапать. Я не могу дышать, и это не сулит ничего хорошего.
Я вонзаю ногти в тыльную сторону его рук, отталкивая их прочь.
― Стой! ― Мои слова вдребезги разбивают молчание, возникшее между нами, и он, наконец, поднимает голову. Теперь я чувствую себя на грани полной паники и не могу сдержать слез. ― Уходи из моего дома!
Он выглядит пораженным, а еще смущенным. Я вижу, как ошеломленно его глаза смотрят в мои. Он пьян. Это не тот Коул, которого, я думала, знаю. Коул, которого я знала, никогда не сделал бы ничего подобного. Но, может, я на самом деле и не знала его. Может, Коул, которого я якобы знала, был всего лишь плодом моего воображения.
Сильные, яростные рыдания вырываются у меня из груди, и ноги перестают меня держать. Хрупкая стена, что я построила, отгородив свое прошлое от настоящего, разрушается, тает, как и власть, что была у меня над моим спокойствием. Воспоминания захватывают все пять чувств, и внезапно мужчина передо мной ― тот же самый, что еще охотится за мной, наполняя страхом мои сны.
― Иден, ― начинает он, но я его прерываю.
― Уйди, Коул. ― Когда он не двигается, а только стоит, уставившись на меня, я кричу: ― Уйди!
Я складываюсь пополам, обвивая себя руками в попытке успокоить внутреннюю дрожь. Вижу, как заснеженные ботинки Коула направляются к выходу. Я не двигаюсь, пока холодный ветер из открывшейся двери не ударяет мне в лицо. А после падаю на колени и рыдаю, пока не погружаюсь в сон без сновидений.
Глава 16