Я стояла у окна и размышляла — открыть, не открыть. Оно смотрело в сад (или парк), людей заметно не было, возможно, из-за того, что сейчас идут занятия, — в коридорах нам с деканом Мортоном тоже никто не повстречался.
Я решила пока слишком не своевольничать и окно не открывать. Уже было собралась от него отойти, как замерла на месте от жути, пробравшей до дрожи в коленках. Если бы я увидела это за окном в темное время суток, даже не знаю, что могло случиться. Но и сейчас, днем, это нечто за стеклом просто вдавило меня в пол. Я не могла шелохнуться.
За окном зависло, быстро трепеща крылышками, существо, смахивающее на огромного рыжего таракана. Мало того, что чуть ли не единственные, кого я боюсь больше всего на свете, — это мерзкого вида гусеницы, черви и, конечно, тараканы. И даже размер здесь был не главным. У этого чудовища было почти человеческое лицо, если не считать висящие на ниточках-нервах окровавленные глаза и раскрытую огромную пасть с рядами частых длинных заостренных клыков.
Эта тварь «пристеклилась», прижала морду к окну и раскрывала пасть, будто пытаясь его прогрызть. Его глаза при этом жили собственной жизнью, то безвольно повисая на «веревочках», то прижимаясь к окну и пытаясь по нему ползти, как червяки. Глазные яблоки при этом страшно расширялись и светились, а стекло издавало зубодробительный скрежет.
«Боже, какое счастье, что я не открыла створку минуту назад!»
Я замерла, ощущая, как трясутся поджилки, а волосы встают дыбом. Кровь отхлынула от моего лица и будто забурлила где-то на уровне желудка. Медленными шажками я начала пятиться назад, готовясь в любой момент сорваться с места и рвануть куда-нибудь подальше от приемной ректора.
И тут вдруг этот монстр захлопнул пасть, глаза его вернулись в орбиты и лукаво заблестели, тело начало уменьшаться. И на подоконник за окном опустился небольшой лохматый рыжий человечек, начавший громко хохотать, упирая ручки в бока. Подмышкой одной из них был виден рулончик, один в один — свернутая грамота с сургучной печатью.
Отхохотав до брызжущих из хитрых глазок слез, человечек принялся требовательно стучать кулачком в окно, видимо, требуя его открыть. Для убеждения он размахивал посланием и топал маленькой ножкой в меховом сапожке. Косматая рыжая бородка его потряхивалась в такт стуку и топанью.
В какой-то момент он рассердился от нетерпения, мордочка его с невероятной скоростью стала менять различные страшные выражения, изображая умопомрачильных чудищ. В итоге хохотала уже я. Еще немного помучив вредного посланника, я, наконец, открыла окно, впустив существо внутрь.