— Послушай, я не собираюсь наказывать людей, как это было с семьей оборотня в сезон злого солнца. Никто не умрет. И если проклятая не станет ни на кого нападать, мы не причиним вреда и ей тоже. Я всего лишь хочу понять, за что она так расправилась с теми мужчинами? Чем они провинились? Мне сказали, они повинны в чем-то перед народом. И люди знают о том, что они сделали, а стража и управляющий — нет. Ты можешь мне рассказать?
Мила вся сжалась, перебирая пальцами под столом. Санас, прислушавшись, услышал быстрое сердцебиение и учащенное дыхание. Она уже не боялась, но очень сильно волновалась.
— Они убили ребенка, — тихо сказала она.
Санас нахмурился:
— Чьего ребенка? И почему?
— На самом деле не одного, — неуверенно проговорила девушка и закусила губу, как будто боялась взболтнуть лишнего. — Я не знаю, чьими они были.
— Но знаешь, почему эти мужчины так поступили?
У девушки снова забегали глаза. Она прятала взгляд от молебника и разволновалась не на шутку.
— Мила, посмотри на меня, — тихо потребовал Санас. Девушка неуверенно подняла на него влажные от подступивших слез глаза. — Я хочу помочь. Правда, хочу. Хочу помочь городу, а не охотникам. Мне не нужны смерти. Я могу защитить как тебя, так и ее. А если ты мне ничего не расскажешь, все может стать только хуже. Охотники не станут долго возиться, если у меня ничего не получится. И вот тогда настанет хаос. Помоги мне, пока у меня не отняли право поступать на свое усмотрение.
Мила прерывисто втянула воздух, казалось, она на грани.
— Простите, — голос ее дрожал, она закрыла руками половину лица, жалобно смотря на молебника. — Но я не могу ничего больше сказать. Простите.
Санас расстроено поджал губы.
— Хорошо. Можешь идти. Но если все-таки захочешь рассказать, приходи. Меня позовут, и мы сможем поговорить. В любое время, хоть посреди ночи.
Девушка неуверенно встала со стула:
— Мне правда можно уйти?
— Правда, — кивнул он, улыбнувшись.
— До свидания.
Мила вышла из комнаты, а Санас разочарованно откинулся на спинку стула. По плану, следующего человека на разговор должны были привести через время, чтоб никто из опрашиваемых не знал, с кем до этого разговаривал молебник. Он закрыл глаза, глубоко вздохнув. Если бы он мог найти русалку по запаху и поговорить с ней как проклятый с проклятым, все было бы проще. Но охотники явно не оценят такого хода.
Ириса позади неуверенно кашлянула, привлекая внимание Санаса, тот обернулся.
— Ты же не говорил на полном серьезе? — спросила она.
— На счет чего? — спокойно спросил парень.
— Да всего! — вдруг повысила голос охотница. — Что никого не накажут, что мы не причиним вреда проклятой, что ты хочешь помочь городу, а не охотникам. Что это было вообще?