Жизнь тем временем всё шла и шла, а стиля в ней становилось всё меньше. "Хватит, наигрался, пора бы уже и завязывать, - думал я, - быть того не может, чтобы не было никакой возможности завязать. Тяжело, но надо." В ещё большей степени на эту мысль наводило то, что мой организм стал время от времени указывать мне на медленно, но неуклонно тикающий наркостаж. Меня стало подташнивать на приходе, что многие (правда, далеко не все) считают признаком сформировавшихся винтовых хроников, а главное - начались отходняки. Винтовая абстиненция. Без догона на следующий день - не жизнь, а надо иногда и в университет ездить на другой конец Москвы. А тут не то что ехать учиться, с дивана слезать - и то в падлу.
Цикл был стабилен: созвон по поводу будущей мутки - мандраж - закупка - варка - ширка - приход - стимуляция - отходняк - догон - долгий сон - неделя отдыха - и опять всё сначала. Тёмно-зелёный фон подъездных стен. Холодные пыльные серые бетонные ступени. Иссине-красный шлейф контроля. Привычная, еле заметная ноющая боль в месте вмазки. В зубах красная пипка гаража. Язык заботливо облизывает свежепроделанную дырку, рукав торопливо опускается. Спина прислонена к стене. Голова висит на ниточке шеи, скрывая внутри головной мозг, сотрясаемый залпами башенных орудий. Одна нога вытянута поперёк ступени, другая согнута в колене и поджата к туловищу.
Всё это уже было. Всё это будет всегда?
Нет. Нужно хотя бы попробовать завязать.
Противно гудит подъезжающий лифт, и его звук говорит о том, что дверь через пару мгновений откроется на том этаже, где вершится Приход. Этой пары мгновений хватает, чтобы принять более пристойную позу, придать взгляду "человека из ниоткуда" должную яркость и контрастность. Стоящий рядом Олег отворачивается и начинает нарочито пристально изучать пепельное осеннее небо в замацаном подъездном окошке. Дверь лифта открывается. До омерзения трезвый взгляд женщины средних лет, работающей там-то там-то, замужней, матери двоих детей и т.д. и т.п. Взгляд, полный подозрительности, осуждения, отвращения к тебе. Ну что ты на меня так смотришь? Чем я хуже тебя? Да, я наркоман. У меня сегодня нет свободной хаты, и я вмазался у тебя на лестничной клетке. Нечего так на меня смотреть, как будто я у тебя что-то украл. Я всего лишь живу так, как считаю нужным.
На стене одного из московских наркодиспансеров, рядом с окошком регистратуры, шариковой ручкой, мелким корявым почерком был написан глубокий и ёмкий афоризм: "Жизнь сложная штука, и каждый её живёт, как может".