— Давно я ничему не удивлялся. Блюменталь с четвёртого октября в розыске! Кто ему визу дал? Почему? Зачем им Лондон?
— Вексель поехали обналичивать. Блюменталь владеет английским. Фрунтиков окончил реальное училище, языков не знает. Известно мне это от наших барышень. Одна из них — сожительница Блюменталя. Визу им исхлопотал лично ротмистр Архипов. Все! Теперь — все! Можете брать меня снова под стражу!
— Владимир Михайлович! Дорогой мой. Вы себе не представляете, во что вы вляпались! Не понимаю, почему вы до сих пор живы! Жить хотите? Бегите отсюда куда глаза глядят! Так… Спокойно. Минуточку! Государственная служба для вас закончилась. Пойдёте в частную контору? По специальности?
— Пойду. Разве у меня есть выбор?!
— Соедините меня с Рахтазамером.
— Это можно. Как раз телеграф молчит. Алло! Гелена! Гелена, здравствуй! Вопросы потом. Сможешь соединить меня с Рахтазамером? С ним Кудашев говорить будет. Жду. Кстати, как его имя-отчество? Людвиг Леопольдович? Жду! Алло. Держите, господин ротмистр!
— Гутен морген, Людвиг Леопольдович!
— Доброе утро, господин Кудашев! Рад с вами познакомиться хоть и по телефону. Вы по поводу своего номера? Докладываю: сегодня в вашей квартире на Анненковской установили аппарат. Ваш номер подбирал я лично, его легко запомнить — «ноль семьдесят семь»! Не благодарите, я сам у вас в долгу. Я сидел с супругой в партере театра вечером третьего октября! Вам спасибо! Могу ли чем ещё служить?
— Кадровый вопрос. Ищу приличное место работы молодому телеграфисту, выпускнику Петербургского Политехнического. Правда? Он подъедет к вам. Спасибо. Буду рад познакомиться с вами при личной встрече!
Кудашев вернул трубку Гагринскому.
— Я ухожу. Сейчас будут подходить на работу люди. Сдавайте смену. У служебного выхода вас будет ждать казак. Он проводит вас до ближайшего поезда.
— Ближайший грузовой с лесом от Красноводска до Мерва через тридцать минут.
— Отлично. Казак посадит вас к машинисту в будку. Скажете, с тёткой плохо, срочно нужно. Дадите рубль. Сойдёте в Асхабаде, идите прямо к полковнику Дзебоеву в резиденцию Начальника. Расскажите ему всё, о чём мы говорили. Он поможет. Не заходите к себе домой. Возможно, уже видели, как я зашёл на телеграф. Тогда у вас будут новые проблемы. Счастливо!
Кудашев вышел из здания телеграфа со служебного подъезда. В привокзальном скверике на скамеечке его поджидал казак Брянцев.
— Сам как устроился?
— Здесь рядом, на Каспийской. В казармах второй сотни нашего же полка. И кони там. Командир — мой дядя, подъесаул Брянцев.
— Сейчас из здания телеграфа штатский выйдет. Телеграфист. В чёрной шинели, в фуражечке. Молодой, белобрысый. Проводишь его к грузовому перрону, посадишь в будку к машинисту. Состав с лесом придёт через тридцать минут. Пусть довезут до Асхабада. Ему срочно надо, а пассажирский будет только поздно вечером. Пока поезд не отправится, будь при телеграфисте. Потом свободен. Я буду в жандармском отделении железной дороги до обеда. После обеда придёшь в «Кизил-Париж». Решим, что будем делать дальше. Вот он, телеграфист. Иди. Я не подойду. Не надо, чтобы нас вместе видели.