Меня, как больного, подсадили на старого толстого мерина, осёдланного громадным мешком-чувалом, набитым овечьей шерстью. Мы двинулись в путь. Джигиты с трудом сдерживали коней. Такой аллюр — верблюжьей поступью четыре версты в час, для них был в тягость.
— Давай резвее! — я сам прибавил ходу до быстрого шага. Через час наш отряд втянулся в заросли Шайтан-щели…
* * *
15 сентября 1911 года.
— Га-гар-гла-гла! — диким гусем трижды прокричал Амангельды.
Эхо раскатом не заставило себя ждать:
— Га-гар-гла-гла!
Кара-Агачский отряд спешился в каменном мешке Шайтан-щели. В четыре руки Кудашева осторожно сняли с лошади. Он был совсем без сил.
Две жерди с набитым брезентом застланы парой одеял, поверх подвязан мешок с шерстью. Готово транспортное средство для больного, к которому и подвели под руки Кудашева, аккуратно уложили на мягкое ложе. Четверо джигитов подняли носилки, и восхождение по козьей тропе началось. Через полчаса Табиб-ага уже осматривал больного.
— Больно?
— Нет!
— Больно?
— Нет!
— Как себя чувствуешь?
— Устал, просто устал!
Пили чай из заваренных алых лепестков граната и ягод сушёной ежевики с диким мёдом. Кудашев с удовольствием съел кусок белого чурека, размоченный в козьем молоке.
— Саг бол! Саг бол! Спасибо, спасибо, Табиб-ага!
— Георгий Александрович, вы не хотите спросить, зачем я пригласил вас к себе, в это ущелье?
— Конечно, хотел, но раз я уже здесь, то вопрос неуместен. Я доверился вам, Табиб-ага!
— Вы, полицейский, не хотите задать вопрос, как меня зовут?
— Да, нет важнее имени, чем имя, данное родителями своему ребёнку. Если вы назовёте его, я буду называть вас по имени.
— За мою жизнь у меня было много имён, но в родном доме меня называли Амангельды, так же, как и моего внука.
— Не забуду, Амангельды-Ата!
— Теперь о вашем здоровье. Можем порадоваться вместе тому счастью, что послал нам Всевышний: и мой единственный внук, вернее внучатный племянник, и вы наш добрый друг избежали неминуемой смерти. Я радуюсь и тому, что кости ваши срастаются благополучно, через неделю-другую образуется костный мозоль, и вы забудете о переломах. Беспокоит другое: вам уже под шестьдесят, но вы ведёте очень активный образ жизни, не всякому молодому такое под силу. У вас здоровое сердце и сильное тело, но именно поэтому вы рискуете умереть не на ложе, измученным болезнями, а на полном скаку! Усталость, которую вы чувствуете, послана вам как предупреждение. Настала пора сменить аллюр, перейти с галопа на шаг. Я помогу вам завтра крепко встать на ноги. Но помните, ваша молодость в прошлом, а в здоровой старости есть своё очарование, как в осеннем солнечном дне!