Кудашев бережно взял пергамент в руки, повернул изображение так и сяк, взглянул на оборотную сторону, посмотрел на просвет.
— Карасакал не говорил, откуда он у него эта вещь?
— Нет. А меня жизнь научила не задавать лишних вопросов. Карасакал — разбойник. Думаю, этот листок, как предмет тайной почты, вёз убитый и ограбленный купец. Вещь красивая, надпись золотом, могла иметь цену, потому и не была выброшена. Убедившись, что надпись имеет религиозный смысл кришнаитской веры, Карасакал потерял к пергаменту интерес. Вот и подарил чудаку — учёному астрологу!
— Я не владею ни хинду, ни бенгали, не читаю на санскрите. Что здесь написано?
— «Харе Кришна»!
Евгений Джунковский. Новые погоны. Аллюр «три креста».
27 октября 1911 года.
Генерал-майор Шостак был торжественен, но мрачен.
— Господа, разрешите представить: помощник адъютанта Генерал-губернатора Туркестанского края и Командующего войсками Туркестанского военного округа — начальник Особого отдела Евгений Фёдорович Джунковский, полковник Отдельного корпуса жандармов!
Присутствовавшие на совещании офицеры встали. Джунковский подходил к каждому, здоровался крепким рукопожатием, несколько секунд пристальным взглядом серых глаз из-под чёрных бровей всматривался в лицо представлявшегося.
— Полицмейстер Закаспийской области и Асхабадского уезда полковник общей полиции Бондаренко Никита Сергеевич! — полицмейстер был грузен, красен и перепуган до смерти, про себя думал: «Господи, пронеси!».
— Исполняющий обязанности Начальника Полицейского жандармского управления Средне-Азиатской железной дороги в Закаспийской области ротмистр Иоганн Кюстер! — чётко отрапортовал Иоганн Иоганнович, а про себя подумал: «Не любит Джунковский немцев! Ох, не любит!».
— Окружной прокурор Асхабадской судебной палаты коллежский советник юстиции первого класса Лаппо-Данилевский Аркадий Николаевич, — прокурор представился механически, как заводная кукла. У него смертельно болела голова, и хотелось спать. Десятки пудов перечитанных и переписанных бумаг, бессонные ночи, сутки за сутками проведённые на допросах в городской тюрьме, давали о себе знать.
— Адъютант Командующего войсками Закаспийской области Дзебоев Владимир Георгиевич, подполковник Отдельного корпуса жандармов!
Рука Дзебоева встретилась в крепком рукопожатии с рукой Джунковского. Успел подумать: «Не родственник ли московскому губернатору флигель-адъютанту свиты Джунковскому Владимиру Фёдоровичу? Может, брат? Глаза красные. Либо недоспал, либо попал в песчаную бурю. На шее под правым ухом шрам, как от пули — «пендинка» — след пендинской язвы. Значит, бывал в Мерве. Значит, знаком с туркестанскими прелестями!».